Богомолье

171 — Пили мы надысь въ Мытищахъ у Соломяткина ца-рскій квасъ... какимъ царя угощали, отъ старины.... хорошъ квасокъ! А вашъ квасъ, батюшка... въ раю такой квасъ праведники пить будутъ... райскій, прямо! — Благодарствуйте, очень рады, что понравился нашъ квасокъ... — говоритъ квасникъ и кланяется низко-низко. — А въ раю, Господь кому приведетъ, Господень квасокъ пить будутъ... пиво новое—радость вкушать Господню, отъ лицезрѣнія Его. А квасы здѣсь останутся. Ѳедя несетъ тяжелую корзину съ просфорами,, скрипитъ корзина. Катимъ въ Виѳанію на тройкѣ, коляска звенитъгремитъ. Горкинъ съ Домной Панферовной на главномъ мѣстѣ, я у нихъ на колѣняхъ, на передней скамеечкѣАнтипушка съ Анютой, а Ѳедя съ извозчикомъ на козлахъ, Ъдемъ въ березахъ, кругомъ благодать Господня, — богатые луга съ цвѣтами, такія-то крупныя ромашки и колокольчики! Просимъ извощика остановиться, надо нарвать цвѣточковъ. Онъ говоритъ — „ну, что жъ, можно дитёвъ потѣшить", — и припускаетъ къ травѣлошадокъ: — И лошадокъ повеселимъ. Сѣно тутъ преподобное, съ него каждая лошадка крѣпнетъ... монахи какъ, бы не увидали только! Всѣ радуются: трава-то какая сильная! И цвѣты по-особенному пахнутъ. Я нюхаю цвѣточки — священнымъ пахнутъ. Въ Виѳанскомъ монастырѣ, въ церкви, — гора Ѳаворъ! Стоитъ вмѣсто иконостаса, а на ней — Преображеніе Господне. Всходимъ по лѣсенкѣ и смотримъ: пасутся игрушечныя овечки, течетъ голубой ручеекъ въ камушкахъ, зайчикъ сидитъ во мху, тоже игрушечный, на кусточкахъ ягоды и розы... — такое чудо! А въ горѣ — Лазаревъ гробъ-пещера.