Богомолье

28 Николѣ на Угрѣшѣ молиться звать, тамъ работа у насъ была, но Воронинъ и слушать не хотѣлъ. Хорошо братъ пріѣхалъ и задержалъ, и поѣхали они на Воробьевку, къ Крынкину, на Москву смотрѣть. Мы ужъ отъ Троицы вернулись, а они все смотрѣли. Господь отнесъ. Къ намъ приходятъ давать на свѣчи и на масло Угоднику и просятъ вынуть просвирки, кому съ Троицей на головкѣ, кому — съ Угодникомъ. Все надо записать, сколько съ кого получено и на что. У Горкина голова заходится, и я ему помогаю. Святыя деньги, съ записками, складываемъ въ мѣшочекъ. Есть такіе, что и по десяти просвирокъ заказываютъ, разныхъ, — и за гривенникъ, и за четвертакъ даже. Намъ однимъ, •прикинулъ на счетахъ Горкинъ, — больше ста просвирокъ придется вынуть, — и роднымъ, и знакомымъ, а то могутъ обидѣться: скажутъ — у Троицы были, а „милости" и не принесли. Антипушка уже мылъ „Кривую" и смазалъ копытца дочерна, — словно калошки новыя. Приходилъ осмотрѣть кузнецъ, въ порядкѣ ли всѣ подковы, и какъ копыта. Телѣжка уже готова, колеса и оси смазаны, и будто дорогой пахнетъ. Горкинъ велитъ привернуть къ грядкамъ пробойчики, поакуратнѣй какъ, — вѣтки воткнемъ на случай, бесѣдочку навѣсимъ, — отъ солнышка, либо отъ дождичка укрыться. Положенъ мѣшокъ съ овсомъ, мягко набито сѣномъ, половичкомъ накрыто, — прямо, тебѣ, постеля! Сшили и мнѣ мѣшочекъ, на полотенчикѣ, какъ у всѣхъ. А посошокъ вырѣжемъ въ дорогѣ, орѣховый: Сокольниками пойдемъ, орѣшнику тамъ... — каждый себѣ и выберетъ. Всѣ осматриваютъ телѣжку, совсѣмъ готовую, поѣзжай. Господь дастъ, завтра пораньше выйдемъ, до солнушка бы Москвой пройти, по холодочку. Далъ бы только Господь хорошую погоду завтра!