БЪлградкий Пушкинский сборникь

370

Намъ не извЪстно держалъ ли польсюй поэтъ въ рукахъ брошюру „На взяте Варшавы“, но во всякомъ случаБ долженъ быль кое что о ней слышать. Его посвящен!е „Оо рггу]ас!6{ Мозкай“ содержитъ довольно прозрачный намекъ на Пушкина и Жуковскаго. Обращаясь къ своимъ русскимъ друзьямъ, „чьи чужоземныя лица имфютъ право гражданства“ въ его мечтахъ, Мицкевичъ вспоминаетъ повЪшеннаго РылЪева, котораго онъ обнималъ какъ брата, и Бестужева, поэта и воина, чья рука, протянутая ему когда-то, копаетъ теперь руду въ шахтахъ, рядомъ съ польскою +). Дальше Мицкёвичъ обращается къ друзьямъ, изм5нившимъ прежнимъ идеямъ:

ппусб то2е Чоипе!а $г0252а пеб1оз Кага: Моде КЮ 2 \а$, иггедет, ог4егет 2ВайМопу, Риз2е хоша па Мек! ргсе@а? \у азке сага

[ 4215 па ргосасн ]есо хуБЦа ро опу...

Мо#е рптут [е2уеш уишЕ ео за

[ с1езху $е 2е з\мо1сЬ рг2у]ас!! шесгейз ма.

Мое \ о]с2уйме по]е] шода Кгула че Кгуам

[ рг2е@ сатеш, {ак 2 газфие, сш $е 2 рг2еейзёма *°).

Большинство изслфдователей думаютъ, что Мицкевичъ въ этихъ стихахъ мфтиль въ Пушкина и Жуковскаго. Проф. ЛедницкЙ полагаетъ, что Мицкевичъ нав5рно только что-то слышалъ объ ихъ стихотвореняхъ и даже высказываетъ остроумное и весьма вЪроятное предположен!е объ источникЪ, изъ котораго Мицкевичъ почерпнулъ свои свЪдЬня *°). Мы уже упомянули письмо Н. А. Мельгунова — С. Ш. Е выреву 21 декабря 1831 г., гдЪ Мельгуновъ пишетъ: „МнЪ досадно, что ты хвалишь Пушкина за послЪдн!е его вирши. Онъ мнЪ такъ огадился, какъ челов$къ, что я потерялъ къ нему уважене даже какъ къ поэту... Теперешнй Пушкинъ есть человЪкъ, обстановивцийся на половинЪ своего поприща, и который, вмфсто того, чтобы смотрзть прямо въ лицо Аполлону, оглядывается по сторонамъ и ищетъ другихъ божествъ, для принесешя имъ въ жертву своего дара. Упалъ, упаль Пушкинъ, и — признаюсь, мнЪ весьма жаль этого. О, честолюбе и златолюб!е!“ 7). Шевыревъ былъ однимъ изъ ближайшихъ друзей княгини Зинаиды Волконской и въ то время находился въ Женев$. Нъть сомнфв!я, что онъ не разъ разговариваль съ ней и спорилъ на эту тему, такъ какъ она совершенно по иному относилась къ собыгямъ 1831 года. Княгиня въ то время постоянно переписывалась съ Мицкевичемъ и трудно повЪрить, чтобы она ничего не упомянула о ПушкинЪ, зная отношен поэтовъ. КромЪ того очень скоро появился нёмецюй переводъ стихотворевшя „Клеветни-