Вечерній звонъ : повѣсти о любви

36 — Ну, что, братъ? — спросилъ Федя. ■— Да! Не ожидалъ... — Вотъ то то и оно... И Федя исчезъ... Куда онъ дѣлся? Несомнѣнно, побѣжалъ за кулисы. Потягивало туда и меня, но первый антрактъ я выдержалъ. Еще копошились обломки недавней гордости. Антракты еще будутъ. Федя вернулся на мѣсто, когда уже занавѣсъ поднялся. — Она хотѣла-бы поговорить съ тобой — шепнулъ онъ мнѣ мимолетно. Я упорствовалъ, какъ лошадь съ норовомъ. Но послѣ сцены, въ которой Периколла, побывавшая на обѣдѣ у губернатора, изображаетъ опьянѣвшую невинность и поетъ: Какой обѣдъ намъ подавали! Какимъ виномъ насъ угощали! Ужъ я пила, пила, пила И до того теперь дошла, Что просто готова, готова, готова... Но объ этомъ... ни слова, ни слова... молчи! ледъ моего сердца тронулся и начался полный ледоходъ... Въ своемъ женственномъ опьяненіи Периколла побѣдила меня окончательно и въ антрактѣ я потянулъ Федю: — Идемъ! Никогда раньше я не бывалъ въ уборныхъ актрисъ, въ безтолковомъ закулисномъ лабиринтѣ. Тутъ совсѣмъ исключительная обстановка человѣческой жизни, быта и бытія, міръ особенныхъ отношеній, чувствъ, страстей. Все нереально, все фальшиво, какъ лихорадочный бредъ: фальшивые поцѣлуи, фальшивая любовь, фальшивыя слова, взгляды. Все условно, какъ и на сценѣ. Однако эта фантасмагорія для жертвъ театральныхъ подмостковъ — болѣе реальна, чѣмъ дѣйствительность.