Въ раздвинутой дали : поэма о Россіи

Колыбельная. Я всегда убаюканъ колыбельною пѣсней, Передъ тѣмъ какъ въ ночи утонуть, Гдѣ, чѣмъ дальше отъ яви, тѣмъ страннѣй и чудеснѣй Открывается сказочный путь. Въ дни какъ былъ я ребенкомъ, это голосъ былъ няни, Уводившій меня въ темноту, Гдѣ цвѣты собиралъ я для пѣвучихъ сказаній, Ихъ и нынѣ въ вѣнокъ я сплету. Въ дни какъ юношей былъ я, мнѣ родныя деревья Напѣвали шуршаньемъ вершинъ, И во снѣ уходилъ я въ неземныя кочевья, Гдѣ любимый я былъ властелинъ. А позднѣй и позднѣе все грознѣй преступленья Завивали свой узелъ кругомъ. Но слагала надежда колыбельное пѣнье И журчала во мнѣ родникомъ. И не знаю, какъ это совершилось такъ скоро, Что десятки я лѣтъ обогнулъ. Но всегда предъ дремотой слышу пѣніе хора, Голосовъ предвѣщающихъ гулъ. А теперь, какъ родная такъ далеко Свѣтлана, И на чуждомъ живу берегу, Я всегда засыпаю подъ напѣвъ Океана, Но въ ночи — на родномъ я лугу. Я иду по безмѣрнымъ распростертымъ просторамъ, И, какъ вѣтеръ вокругъ корабля, Возвѣщаютъ мнѣ рѣки, приближаясь къ озерамъ, Что безсмертна Родная Земля. А безмѣрная близко расплескалась громада, И всезвѣздный поетъ небосводъ, Что ниспосланный путь мой весь измѣрить мнѣ надо И Свѣтлана меня позоветъ. 79