Грамматика любви : избранные разсказы

106 13 октября. Опять пишу Вамъ ночью, уже въ спальнѣ, мучимая непонятнымъ желаніемъ сказать то, что такъ легко обозвать наивностью, что скажется во всякомъ случаѣ не такъ, какъ чувствуется. А хочется мнѣ сказать въ сущности очень немногое: только то, что мнѣ очень грустно, очень жаль себя — и что я все-таки счастлива этой грустью и тѣмъ, что мнѣ жаль себя. Мнѣ грустно думать, что я гдѣто въ чужой странѣ, на самыхъ западныхъ берегахъ Европы, на какой-то виллѣ за городомъ, среди осенней ночной темноты и тумана съ моря, идущаго вплоть до Америки. Грустно, что я одна не только въ этой уютной и прелестной комнатѣ, но и во всемъ мірѣ. И всего грустнѣй, что Вы, котораго я выдумала и отъ котораго уже чего-то жду, такъ безконечно далеко отъ меня и такъ мнѣ невѣдомы, и, конечно, что бы я тамъ ни говорила, такъ чужды мнѣ и такъ правы въ этомъ... Въ сущности, все въ мірѣ прелестно, даже вотъ этотъ абажуръ на лампѣ и ея золотистый свѣтъ, и сверкающее бѣлье на моей уже открытой постели, и мой халатъ, моя нога въ туфлѣ и моя худая рука въ широкомъ рукавѣ. И всего безконечно жаль: къ чему все? Все проходитъ, все пройдетъ и все тщетно, какъ и мое вѣчное ожиданіе чего-то, замѣняющее мнѣ жизнь... Очень прошу—напишите мнѣ. Конечно, два-три слова, только для того, чтобы я знала, что Вы слышите меня. Простите мою настойчивость. 15 октября. Это нашъ городъ, нашъ соборъ. Пустынные скалистые берега, — моя первая сагіе-розіаіе къ Вамъ, дальше, сѣвернѣе. Но и городъ, соборъ — все угрюмо, черно у насъ. Гранитъ, шиферъ, асфальтъ и дождь, дождь... Да, напишите мнѣ кратко, я очень хорошо понимаю, что Вамъ нечего сказать мнѣ, кромѣ двухъ-трехъ словъ,, и, повѣрьте, ни чуть не буду въ обидѣ. Но напишите, напишите !