Грамматика любви : избранные разсказы

57 — А что? — спросилъ онъ, по своему обыкновенію, вполголоса. — Всегда. А что? — Чего-жъ тебя мать не любила? — А кто тебѣ это сказалъ? — Да ужъ я знаю, — сказала она загадочно. Онъ помолчалъ, сталъ прятать бумажки за пазуху и застегивать крючки поддевки, мотнулъ головою, откидывая со лба завитки волосъ. — Ты того, дочка, не. слухала бы, — сказалъ онъ негромко. — Ты, говорятъ, убилъ ее... За что? За любовника? — И этого не надобно знать тебѣ, — сказалъ онъ еще тише, но просто. — Вотъ вѣдь я ни о чемъ не пытаю тебя. Она подуінала. — Да меня что-жъ пытать? Я вся наружи... — Толкуй! — сказалъ онъ. — Ты вся въ нее. Она покраснѣла. — Анъ въ тебя... Я тебя въ свѣтѣ ни на кого не промѣняю! — Промѣняешь, дочка... Она вспомнила мѣщанина, провожавшаго овецъ, лѣтній вечеръ, который казался теперь такимъ далекимъ и прелестнымъ, стараго, желтозубаго, но горячаго киргиза, его сильную грудь въ рубцахъ засохшей крови... А онъ, какъ-бы читая книгу, твердо заговорилъ: — Рано тебя никому не чаю отдать. Для тебя, дочка, для тебя одной съ утра до вечера бьюсь. Буду ждать, вы іатривать человѣка хорошаго, красиваго... — У тебя-жъ есть любовница, — прошептала она. — Все пустое, все пустое, — отвѣтилъ онъ горячо, но голоса не повышая. — Все тебѣ это постороннее. Съ отцомъ стыдно объ этомъ балакать... Она заплакала. Онъ подошелъ, обнялъ ея голову, поцѣловалъ въ волосы. Сквозь тонкую кожу его проступилъ румянецъ, зеленые глаза горѣли ярко и нѣжно. Она успѣла взглянуть въ нихъ, когда онъ, обернувшись, пошелъ вонъ изъ избы, и заплакала отъ какой-то непо-