Грамматика любви : избранные разсказы

62 рать избу, топить печь, заниматься обыденными дѣлами. Къ вечеру она нарядилась, воткнула два сухихъ василька въ косу, обвитую вокругъ головы, и вздумала поставить самоваръ. Дождь пересталъ. Все было мокро — и зеленая дорога и зеленые хлѣба, за которыми влажно-синими стѣнами стояли тучи, на все бросая тѣнь свою. Самоваръ кипѣлъ, краснѣлъ рѣшеткой въ темныхъ сѣнцахъ. Она вышла изъ избы съ закопченнымъ чайникомъ въ рукѣ, напѣвая: „страшно итить къ суду Божьему, золотой вѣнецъ примять../, и стала ждать, пока самоваръ раскипится еще больше. Со двора перешагнулъ порогъ Володя, свѣжо пахнущій дождемъ и затхло-мокрымъ армякомъ. Но только что хотѣлъ онъ подойти къ ней, почуявъ, что сейчасъ она податлива, какъ возлѣ рамы двери показалась голова чей-то высокой лошади. Володя твердо прошелъ дальше, отворилъ дверку на варокъ и скрылся, а она замерла, не поднимая глазъ. — Здорово! — смѣло сказалъ мѣщанинъ, появляясь на порогѣ. — Ловко попалъ, прямо подъ чай... И, засмѣявшись, снялъ и отряхнулъ картузъ. Черная поддевка его лоснилась отъ дождя. Смуглое лицо, точно посыпанное порохомъ, было мокро. Она не отвѣтила и вспыхнула: онъ говорилъ теперь совсѣмъ не тѣмъ тономъ, что при отцѣ. Помолчалъ и онъ, — слышно было, какъ спросонья заворковали въ темномъ углу подъ крышей голуби, — потомъ подошелъ къ ней и, глядя на самоваръ, спросилъ: — Отца нѣту? — Нѣту, — отвѣтила она тихо, склоняя голову, на которой синѣли два цвѣточныхъ вѣнчика. — Жалко, — сказалъ онъ и похлопалъ кнутомъ по голенищамъ. — Такъ ты одна и спасаешься? — Такъ и спасаюсь, — отвѣтила она, слабо улыбнувшись. — Ну, да ничего, въ другой разъ заѣду, — сказалъ онъ. — Благо придирка ѣсть... Я прямо самъ не свой, какъ соскучился по тебѣ, — добавилъ онъ.