Елань : разсказы

80 Ный коврикъ, какъ-разъ для винтового табурета. Коврикъ былъ вытканъ въ зеленый и черный цвѣта, а узоръ его походилъ на чередованіе римской и арабской цифры два. „Ничего. Живетъ". Подумалъ фотографъ и приказалъ завернуть покупку. Короткій зимній день скоро прошелъ. Поработавъ, какъ всегда, въ лабораторіи, Петръ Ивановичъ старательновымылъ желтыя отъ реактивовъ руки, сварилъ на газѣ пару яицъ, а изъ кипятка, рома, лимона и сахара приготовилъ себѣ любимый грогъ. Онъ сидѣлъ въ освѣщенномъ ателье у стола на вертящемся табуретѣ покрытомъ обновою, стариннымъ коврикомъ. Скромно поуживавъ, Петръ Ивановичъ, не спѣша потягивалъ благовонный напитокъ, тихонько покручивался влѣво и вправо на кругломъ табуретѣ, глядѣлъ въ черныя ночныя окна и отдавался случайнымъ мыслямъ... Какъ и всегда произвольное сцѣпленіе мыслей привело его къ столь любимой авіаціи. „Вотъ на такомъ же кругломъ табуретѣ сидитъ пилотъ въ своемъ носовомъ отдѣленіи. Ноги его упираются въ педаль, а въ рукѣ у него руль глубины... Ахъ, полеталъ бы и я! Вотъ такъ взялъ бы въ руку руль... (Петръ Ивановичъ взялъ пальцами бахрому свисавшаго между егоногами коврика), потянулъ бы осторожно на себя — вотъ такъ"... Фотографъ потянулъ за бахрому и... вдругъ коврикъ слабо колыхнулся, тихо поднялся въ воздухъ и полетѣлъ,, нѣжно неся на себѣ Петра Ивановича. Стеклянная крыша ателье мягко уступчиво растаяла и ковровый самолетъ вылетѣлъ въ пространство. Вверху — черное небо со звѣздами, подъ ногами безчисленные огни огромнаго города, мощный вѣтеръ яростно дуетъ въ лицо. „Лечу! Лечу!" въ восторгѣ воскликнулъ Петръ Ивановичъ. * На другой день въ два часа пришла по обычаю фам,деменажка. Взявъ у консьержки ключъ, она отворила ателье и къ удивленію замѣтила, что окна отворены настежь,, электричество горитъ во всю, а самого фотографа нѣтъ дома.