Елань : разсказы

85 Тотчасъ же всѣ опустились на колѣни, кромѣ лѣсничаго-лютеранина. „Отче нашъ, иже еси на небесѣхъ../ Громко произнесъ Нелиткинъ и широко перекрестился, но вѣтеръ заставилъ его на минуту задохнуться, какъ бы вогнавъ святыя слова ему обратно въ горло. Вся стража тоже закрестилась. „Да будетъ воля Твоя, яко на небеси...“ Опять вѣтеръ унесъ слѣдующія слова и опять послышался строгій, глубокій голосъ разъѣзчика. „Хлѣбъ нашъ насущный даждь... долги наши, яко же и мы...“ Лѣсничій, повинуясь какой то неодолимой силѣ, сталъ на колѣни и, низко склонивъ голову, съ трепетомъ вслушивался въ простыя и великія слова. „Яко Твое есть царствіе... во вѣки вѣковъ... Аминь“. Нелиткинъ перекрестился и всталъ. То же сдѣлали его товарищи и лѣсничій. И странно въ ту же минуту, точно очнувшись отъ своего безумнаго порыва ураганъ • утихъ, какъ бы перевелъ дыханіе и сталъ утихать. А, черезъ минутъ пять, онъ уже былъ обыкновеннымъ лѣснымъ вѣтромъ средней силы, а когда очнувшись отъ смертельнаго страха партія двинулась въ путь, онъ совсѣмъ пересталъ.' Лѣсничій этотъ, весьма близкій мнѣ человѣкъ, былъ не только лютераниномъ, но, кромѣ того, и своеобразнымъ пантеистомъ. Но, когда онъ разсказалъ мнѣ о Молитвѣ Господней среди ревущаго лѣса, въ его голосѣ были оттѣнки глубокой вѣры. А кончилъ онъ такъ: — „Я не вѣрую въ чудеса. Но здѣсь я явственно увидѣлъ надъ собой всемогущую волю Бога...“