Записки Русскаго научнаго института въ Бѣлградѣ

объ этомъ же походЪ: Иванъ Грозный, недовольный Волгой, велБлъ бить ее бичомъ, какъ это сдБлаль Петръ Велик съ Ладожскимъ озеромъ и царь Ксерксъ съ моремъ. Среди татаръ и мордвы также сохранилось нЪсколько предан о походЪ Ивана Грознаго на Казань, но и эти разсказь: представляють сказки, не имБюция никакого историческаго содержания.

Можно сказать, что память „народа“ о взят Казани, т. е. о событии громкомъ, всенародномъ, небезразличномъ для всякаго тогдашняго русскаго челов$ка, не сохранила ничего, кромЪ имени казанскаго царя Симеона, назван!я Р$киБулака, которое впрочемъ также было искажено, да общаго представления о подозрительности и отходчивости царя Ивана. Но съ Этими чертами онъ вообще перешелъ въ исторю, какъ князь Владимръ сталь ласковымъ и. краснымъ солнышкомъ. Но нельзя отрицать возможности того, что на народное эпическое творчество повляли и нЪкоторыя книжныя данныя: лЪтописи, сказан!я и др. староруссыя сочинен!я создавали кругъ читателей, книжниковъ, монаховъ, церковныхъ людей, съ которыми въ общен!и находился „народъ“. Изъ этой среды могли быть заимствованы: извЪстныя историческя концепши, подробности, образы: однимъ словомъ, не было и не могло быть никакого средостБня между „поэтомъ“ и его „читательской средой“, и отъ нея „поэтъ“ могъ не мало заимствовать ').

Итакъ, подлинное собыле 1559 г. было забыто уже во второй половин ХУШ в., какъ это видно изъ древнЪйшей записи у Чулкова (1770 г.).

3. ПЪени о Кастрюкф.

Царствован!е Ивана Грознаго было исполнено страшныхъ и важныхъ событй, на которыя руссюй народъ не могь не реагировать. Ужасаюция по своей свирфпости казни, въ которыхъ принималъ участе самъ царь, разгоняли населен!е городовъ, которое пряталось по дворамъ. Его насильно сгоняли на площади, на которыхъ людей жарили и вфшали, сажали на колъ; его заставляли присутствовать при томъ, какъ въ РЪкахъ топили взрослыхъ людей и дБтей, а вьшлывавшихъ пробивали острогами. Читая объ этихъ ужасахъ въ лЬтописяхъ и другихъ современныхъ сочиненяхъ, можно было бы заранЪе Р°$Ьшить, что въ народной словесности весь этоть кошмаръ царствования Ивана Грознаго, отъ котораго естественно пошла

1) Укажу напр, на конець одного отрывка Воскресенской лфтописи (Полн. Собр. Рус. Лът. У. 315) подъ 1552 г.: „Царя Казанского Андигеря свелъ, и градъ Казань взялъ, и земли государь ся учиниль во вЪки.. Да видти бы намъ государя на К!евЪ, православного царя вел. кн. Ивана Васильевича всея Руби“.