Записки Русскаго научнаго института въ Бѣлградѣ

опричнины, но осмотр$лся не сразу и о томъ, чего не былъ свидфтелемъ и что узналъ изъ разсказовъ, написалъь впослфдств!и не очень толково, ничего не сказавъ о многомъ существенномъ: такъ, наприм., вовсе не упомянуто имъ о нашестви крымцевъ въ 1572 году и о ПОобЪдЪ надъ ними; отсюда понятно — онъ могъ ничего не сказзть и объ отмфнЪ опричнины. Горсей прожилъ долго въ Росби, и для второй половины 70-хъ гг. и первой половины 80-хъ онъ — очень цфнный свидфтель, но изъ первой поры своего пребыван!я въ Росфи онъ смогъ припомнить впослфдстви и записать сравнительно мало. ТЪ иностранцы, которые пр!Бзжали въ Росс1ю въ посольствахъ и пребывали въ Росси не долгое время (напр. Дженкинсонъ,), не имЪли возможности улавливать перемфны въ ходЪ внутренней московской политики. Изъ иностранцевъ, проведшихь въ Росфи недолгое время, одинъ только Ф летчеръ (въ 1585 г.) сумБль разобраться во внутренней московской политикЪ. Въ своемъ сочинени онъ даль объяснен!е того, что представляла собою опричнина и для чего она учреждалась, и записалъ (очевидно, со словъ олного изъ своихъ московскихъ осв$домителей), что она просуществовала семь лЪтЪ.

Въ общемъ надо сказать, что для всфхъ тфхъ иностранцевь ин русскихъ, кто писалъ о неслыханной тираши Ивана Грознаго, произошедшая въ 72-мъ году отмфна опричнины рьшающаго значен!я имфть не могла: тираня Грознаго началась не съ опричнины и не кончилась съ отмфной ея. Поэтому фактъ этотъ многими и не былъ отмЪченъ.