За рубежомъ : разсказы

ТОВ

Франщи, на крошечной площади стоить маленью памятникъ въ память дЪтей городка, „на брани животъ свой за отечество положившихъ“. На этотъ разъ — это небольшая гранитная пирамида съ именами убитыхъ въ послБднюю войну и съ растопыреннымъ гальскимъ пфтухомъпобЪдителемь на вершин$. И кажется иногда, что мэръ и пЪтухъ обмЪниваются враждебными взглядами.

— Вотъ когда кончится то, что я зд5сь выражаю, вать вЪками выработанный патр!отизмъ, — тогда и кончится Франшя, — словно хочеть промолвить растопыренный пЪтухъ.

Мэръ подписываеть какое-то удостов5реше, и если бы не эта сншка, онъ могь бы, вФроятно, отвЪфтить:

— Удивительная птица. Потому и растоныренная, что полна предразсудковъ. На что мнЪ твое отечество, если я вм5сто работы буду дЪлить чуж!я богатства, и не будетъ у меня президента, а будеть Интернащоналъ.

Лучше пройти скорЪй мимо мэрии. Горько дБлается на душф оть подсказаннаго фантазей разговора между человЪкомъ и птицей. Горько и оттого, что н5тъ памятника для безкрестныхь могилъ, покрывшихъ страну отъ Ледовитаго моря до Чернаго, оть Тихаго океана до непроходимыхь Карпэтъ. Но онъ явится, и явится въ виДЬ креста, благословляющаго и пронтающаго...

Зато хорошо, безобидно и тихо на берегу р$ки. Кругомъ сложены копны пшеницы. Сноповязалка дожинаеть посльдя полосы. На УазЪ пыхтитъ буксиръ, лБниво и медленно таща за собой тяжелыя барки. Въ тЁни ивъ, на грязноватомъ берегу, поближе къ неподвижному камышу, словно прикованы къ своимъ удочкамъ рыболовы. Они безотрывно глядятъ на свои пробки, спокойные и безучастные ко всему окружающему. И все кажется простымъ, понятнымъ и неподвижнымъ, какъ на картин художника. Кажется, что всегда будетъь пыхтбть буксиръ на одномъ мЪъстЬ и будутъ сидфть рыболовьь смотря на свои пробки. Впрочемъ, можно ихъ оживить, шопотомъ и сочувственно спросивъ объ уловЪ. И тЬмъ же сочувственнымь шопо-

томъ вамъ отв$тятъ любезно;