Изабранные разсказы

Улица св. Николая. і Образъ юности отошедшей, жизни шумной и вольной, ласковой сутолоки, любви, надеждъ, успѣховъ и меланхолій, веселья и стремленья — это ты, Арбатъ. По тебѣ снѣгомъ первымъ летятъ санки, и сквозь бѣлый флеръ манны сыплющейся огневисто золотѣютъ всѣ витрины, окна разныя Эйнемовъ, Реттере, Филипповыхъ, и возсѣдаетъ Прага, сладостный магнитъ. Въ цвѣтахъ, и въ музыкѣ, бокалахъ и сіяньи жемчуговъ, подъ звонъ ножей, тарелокъ веселится шумная Москва, ни о чемъ не гадающая, нынче живущая, завтра сходящая, полумилліонная, полубогемская, сытая и вѣтромъ подбитая, и талантливая и распущенная. Гремятъ и вьюги надъ Арбатомъ, стуча по крышамъ, колотясь въ двери облаками снѣга. Но сквозь мглу и вой метели невозбранно проплываетъ сѣденькій извозчикъ въ санкахъ вытертыхъ на лошаденкѣ Дмитровской, Звенигородской, какъ корабль нехитрый, но и вѣрный. Къ Рождеству елки на Арбатской площади — зеленымъ лѣсомъ. Пріѣзжаютъ дамы въ соболяхъ; везутъ чиновники, тащитъ рабочій елочку на праздникъ дѣтямъ. И отбушевавши новый годъ, въ звонѣ-ль шампанскаго, въ гамѣ-ли водочки съ селедкой, входятъ въ ледяной январь, бѣгутъ, — кто на службу, кто торговать, по банкамъ и конторамъ. Ктои по трактирамъ. Ночью же остро, хрупко-колюче горитъ Оріонъ семизвѣздіемъ тайно-прелыцающимъ. Б. Зайцевъ. 14