Исторія Русской Арміи. Ч. 1, (отЪ Нарвы до Парижа) : (1700-1814)

145 темкина, дается, напр., такая сложная для той эпохи задача, какъ глубокій (радіусомъ 7 верстъ} заходъ правымъ берегомъ Прута, отдѣльно отъ прочихъ частей арміи, развертывающихся на лѣвомъ берегу. На Ларгѣ и при Кагулѣ части арміи тоже маневрируютъ самостоятельно, тогда какъ еще въ Семилѣтнюю войну она наступала одной общей массой. Эшелонированіе войскъ въ глубину, наличіе боевыхъ резервовъ и умѣніе своевременно пользоваться ими давало Русской Арміи всегда преимущество въ борьбѣ съ линейными построеніями пруссаковъ. Русская Армія, какъ и вся русская доктрина, гибка и эластична: ей чужды шаблоны и трафареты, она всегда своевременно примѣняется къ обстановкѣ, всегда на высотѣ обстоятельствъ, всегда грозна для враговъ. „Баталія въ полѣ, училъ Суворовъ, линіей противъ регулярныхъ, кареями противъ бусурмановъ"... А когда его чудо богатырямъ пришлось встрѣтиться въ Италіи съ „безбожными французишками, воевавшими нѣмцевъ и иныхъ колоннами", то они немедленно пошли на нихъ колоннами же и погнали передъ собой доселѣ непобѣдимыя войска Республики! Съ того времени наша тактика стала раздѣляться на тактику противъ французовъ — колоннами и тактику противъ турокъ — кареями. Однако, и тутъ никакого шаблона, сухой схематичности не наблюдалось („можетъ случиться противъ турокъ, что пятисотенному карею надлежитъ будетъ прорвать пяти или семитысячную толпу—на тотъ случай бросается онъ въ колонну"). Суворовъ видѣлъ залогъ успѣха не столько въ формѣ построеніи, сколько въ энергіи атаки. (Вообще же онъ предпочиталъ трехшереножный развернутый строй устава 1763 года двухшереножному „румянцовскому"). Суворовъ больше всѣхъ другихъ начальниковъ придерживался элементарныхъ формъ устава, зато въ примѣненіи ихъ отступалъ отъ уставныхъ нормъ тоже больше всѣхъ. Суворовская наука побѣждать, катехизисъ, подобнаго которому не имѣетъ и не будетъ никогда имѣть ни одна арм'я въ мірѣ, въ своей философской основѣ изумительно полно отражаетъ дух& русской православной культуры. Оттого то она и сдѣлалась наукой побѣждать, оттого то она и завладѣла сердцами чудо богатырей Измаила и Праги. Изслѣдователи этого величайшаго памятника русскаго духа, русскаго генія, всѣ впадаютъ въ одну и ту же ошибку. Романтики и позитивисты, „штыкопоклонники“ и „огнепоклоники" — читали своими тѣлесными глазами то, что писалось Для духовныхъ очей. Неизреченная красота Науки 10