Исторія Русской Арміи. Ч. 1, (отЪ Нарвы до Парижа) : (1700-1814)

156 наго состава — 3 осадныхъ, 10 полевыхъ, 1 конный (соотв. 50, 60 и 60 орудій въ баталіонѣ, 810 въ полевой арміи). Единороги составляли треть, пушки двѣ трети общаго количества. Матеріальны часть была въ блестящемъ состояніи, 6 фунтовая легкая пушка „гатчинскаго образца" вѣсила всего 20 пудовъ (почти вдвое легче иностранныхъ образцовъ), 12 фунтовая батарейная 50 п., а 12 фунтовый единорогъ всего 15 пудовъ. Не было ни одного вида орудій, который не былъ бы по крайней мѣрѣ въ полтора раза легче соотвѣтственной иностранной системы и въ два раза легче тѣхъ же образцовъ начала XVIII вѣка. Сильно измѣнился обликъ Гвардіи. Изъ трехъ назначеній петровской гвардіи — политическаго, воспитательнаго и строевого оставлено только строевое. Нижніе чины изъ дворянъ произведены либо отставлены. Солдатскій составъ гвардейскихъ полковъ ничѣмъ больше, развѣ что чисто физическими качествами, не отличался отъ арміи. Списки полковъ просмотрѣны „числившіеся", но не служившіе на самомъ дѣлѣ, исключены, а записыванье дворянскихъ недорослей въ Гвардію отмѣнено. Отнынѣ дворяне начинали службу въ войскахъ въ званіи юнкера, какъ правило, не моложе 16 лѣтъ. Упраздненъ чинъ бригадира. Генералъ - поручики переименованы въ генералъ-лейтенантовъ, генералъ-аншефы, въ генераловъ-отъ-инфантеріи и отъ кавалеріи, генералъ-фельдцейхмейстеры, въ генераловъ-отъ-артиллеріи (званіеген.-фельдцейхмейстера сохранено для фельдмаршаловъ, артиллеристовъ по происхожденію). Секундъ и премьеръ маіоры наименованы, какъ и въ петровской табели, маіорами и подпоковниками, сержанты и капрапы—старшими и младшими унтеръ-офицерами. Въ 1797 г. на русскую службу былъ принятъ французскій эмигрантскій корпусъ принца Конде, въ составѣ 3-хъ пѣхотныхъ и 3-хъ кавалерійскихъ полковъ. Корпусу этому были отведены квартиры на Волыни. Въ 1799 г. онъ выступилъ въ походъ противъ Республики отъ Дубно подъ Цюрихъ и въ Россію больше не возвращался. Павловская муштра имѣла до нѣкоторой степени положительное воспитательное значеніе. Она сильно подтянѵла блестящую, но распущенную армію, особенно же Гвардію конца царствованія Екатерины. Щеголямъ и сибаритамъ, манкировавшимъ своими обязанностями, смотрѣвшимъ на службу, какъ на пріятную синекуру и считавшимъ, что „дѣло не медвѣдь — въ лѣсъ не убѣжитъ" — дано понять (и почувствовать), что служба есть прежде всего служба. Изъ 139 офицеровъ, числившихся въ Конной Гвардіи къ моменту вступ¬