--- и смолкли колокола

16 Передъ обѣдомъ славили родителямъ. Отецъ хвалитъ и даетъ каждому по новенькому двадцатикопеечнику, а мать по крошечной рюмочкѣ кагору. Опьяненные радостью подарковъ, елкой, а можетъ и рюмочкой кагора, шумимъ больше обыкновеннаго, что заставляетъ няню Татьяну пригрозить, что мы не будемъ на святкахъ маскироваться. Ой, нѣтъ! Этого мы ждемъ не менѣе, чѣмъ елки. На святкахъ и не замаскироваться. Вѣдь какъ, это дивно одѣться во что - то не такое, что постоянно носишь, и пойти къ знакомымъ, которые тебя „никакъ не могутъ узнать. “ А дѣлалось это такъ: мать доставала изъ сундука разныя бабушкины шелковыя шали, кружевныя мантильи, какіе - то изъ конскаго волоса локоны. И черезъ часъ мы, старшія дѣвочки, уже были: цыганки, турчанки, испанки, словомъ, какъ и во что выливалась въ томъ году фантазія матери. Братья были неизмѣнно старикъ и старуха, старикъ съ горбомъ изъ подушки и бородой изъ кудели, а старуха въ нянькиномъ сарафанѣ и съ ея же прялкой. И „никто не можетъ узнать11, хотя кучеръ, какъ музыкантъ, и горничная, въ видѣ провожатой, съ нами. Уже мы, дѣти, въ кроватяхъ: позднее время. Слышно, прислуга докладываетъ родителямъ: „маскированные пріѣхали". — Принимайте. Нельзя не принять: вѣроятно не мало знакомыхъ, если не всѣ.