--- и смолкли колокола

28 Стою впереди всѣхъ. Бѣлое накрахмаленное ■платье пріятно ширится во всѣ стороны. Волосы завитые съ вечера на шпильки непокорно торчатъ, перехваченные ленточкой. Усталости не чувствую. Пономарь Никандра Даниловичъ, маленькій суетливый съ сѣдой косичкой, вынесъ мнѣ на серебряномъ блюдечкѣ просфорку изъ алтаря, и я, подержавъ ее въ рукѣ, поцѣловала въ „темичко", какъ дѣлаетъ это всегда мать. Дома всѣ меня поздравляли съ принятіемъ Св. Таинъ. Чувствовала себя хорошо, торжественно и все только боялась, чтобы не забыться и не плюнуть. Въ серединѣ поста говѣла мать, говѣла въ обѣихъ церквахъ. Если обѣдню стоитъ въ нашей, то къ вечернѣ идетъ въ монастырь, чтобы не сказали, что которую-то обошла. Но исповѣдалась и причащалась въ нашей. Высокая, красивая въ зеленомъ шелковомъ съ бѣлой полоской платьѣ „принцессъ", съ треномъ въ кружевной бѣлой мантильѣ, мать мнѣ казалась тогда царицей. Въ день ея причастья весь городъ, всѣ знакомые перебывали, чтобы принести поздравленіе. И такъ проходилъ Великій постъ вплоть до Великаго Четверга. „Къ страстямъ" благовѣстятъ по Иному. Слышится гулъ въ звонѣ, какъ бы напоминаніе о начавшихся мукахъ Спасителя. — Не спите, бодрствуйте! До двухъ часовъ ночи идетъ служба въ монастырѣ .