Кандоръ

ова вЪ пещеру и шу овако сшзрецЪ говориши начнете. Мысио видили правило, по коему вся доброша дlэлЪ человЂческихЂ судишися имашь ; вид'Влнсмо конецЪ кЪ коему всякш на овому свету прнблнжавашися долженЪ: познали■смо, да добродетель паче всего почишаши и всему предположиши надобно, и да человеке—за удержаши достоинство свое, кое онЪ како перво видимаго естества существо занимаетЪ —и животЪ свой добродетели подложнти обвязанЪ есть. Какобы могло иначе человечество обстатн? небыли се все разрушило ? небыли се овый светЪ у ровЪ разбойннковЪ и человекоубпщевЪ пременю ? Но добродетель ше дело малаго времеие: мы кЪ ней само по степену доходитн можемо; высоко есть она свой основала пресгаолЪ. Вечность ищется, за мощи кЪ ней дойти. Аще бы дакле человеке веть онда несгаао, когдзмусе тело ве землю возвратите, то бы оне всуе себи добродетель за конеце полагао, до кое оне никогда таковыме начиноме небы дойти могао. Но наше дейспше нетье тако престати. Внутренний у нами (битаетВ человеке, оно неразрушимо я: оно остаете, оно действуете, оно крепость свою и