Книга Іюнь : разсказы

- 16 приглашали признать его за человѣка, имѣющаго, какъ всѣ прочіе собственное свое имя, а не ругательное опредѣленіе проступковъ. И объ этомъ человѣкѣ сообщалось, что свершилъ онъ нѣчто значительное и даже торжественное: онъ умеръ. — Хххх-о! Вотъ на какой поступокъ онъ оказался способнымъ! Жильцы дома № 43 притихли. Осторожно прикрывали входную дверь и быстро шмыгали на лѣстницу, косясь на окно консьержки. Актриса изъ третьяго этажа — фарсовая, но съ трагическимъ характеромъ, — всегда мучающаяся, что ее обошли ролью, и тутъ, въ смерти Витру, почувствовала себя какъ бы обойденной. Она очень бы удивилась, если бы ей кто нибудь объяснилъ, что ея подавленное настроеніе происходитъ отъ зависти къ консьержкиному мужу, что ей непріятно то центральное мѣсто въ умахъ жильцовъ дома № 43, которое ему сейчасъ отводится. Вечеромъ она сумѣла найти выходъ и разрядить нервы. Другъ принесъ ей корзину орхидей, и она велѣ іа сейчасъ же отнести цвѣты на гробъ бѣднаго мосье Витру. И когда другъ, обиженно поджавъ губы, медленно несъ внизъ по лѣстницѣ пышный свой даръ, и встрѣчныя дамы благоговѣйно посторонились, актриса, перевѣсившись черезъ перила, быстро и весело притопнула каблучками. Въ комнатѣ консьержки будутъ ахать, и сипѣть, и удивляться. Да, въ этой пьесѣ у нея нашлась красивая роль. Сладкій, тошный запахъ хлора и фзрмалина поднялся по лѣстницѣ, вошелъ въ щели дверей, вь мысли, въ сны. У старика изъ четвертаго этажа сдѣлался припадокъ астмы, и онъ заставилъ дочь до утра играть съ нимъ въ карты. Актриса изъ третьяго долго не отпускала своего друга. Она предчувствовала, что скоро, очень скоро умретъ и кротко улыбалась, закрывая глаза.