Книга Іюнь : разсказы

— 192 Тотъ, молча, всталъ и, оставя на лавкѣ свою скуфейку, вышелъ на крыльцо. — А скажи, бабка, ничего ты за нимъ другого не примѣчала? Старуха вдругъ разсердилась — Чего вы привязались то? Я жъ вамъ говорю, что шелъ отъ Дымей, ну и идетъ. Дорога для всѣхъ. — Чего вы ее спрашиваете? — насмѣшливо сказалъ мохрасгый. — Они же за одно. Вмѣстѣ и ходють. Вернулся мальчишка. — Правда, — сказалъ онъ. Я было хотѣла отдохнуть — дрожали ноги послѣ чертовой таратайки, но было что то такое неладное и зловѣщее въ этой полутемной конуркѣ съ тѣнями, съ голосами, съ непонятными словами. Что эго за существо, которое тутъ сидѣло и потомъ такъ странно вышло? И говорятъ, что я умерла и какъ будто не вѣрятъ, что жива. Тяжело, какъ во снѣ. — Ушелъ онъ что-ли? — спросилъ мохрасгый. — Ушла — отвѣчалъ мальчишка. — Зашагала по дорогѣ шибко. Прямо летитъ! Може и летитъ? — Побудить бы отца Сафронія, — сказалъ кто то. — Пойтить къ хлѣву.,. — всталъ мохрастый. Когда онъ всталъ — оказался на такихъ короткихъ ногахъ словно на колѣняхъ. Мнѣ стало тошно. Замутило. — Мальчикъ, — попросила я. — Пойдемте со мной, вы подержите лошадь, пока я буду садиться.. — Иди, что жъ тутъ. — сказалъ „попикъ рваный" и тоже поднялся съ мѣста. Мы вышли къ воротамъ. — Что же вы не узнали меня? — спросила я попика. — Еще третьяго дня проѣзжала. Попикъ ничего не отвѣтилъ и зашагалъ впередъ.