Книга Іюнь : разсказы

- 31 Послѣ полудня — снова привалъ Прижались къ скалѣ, пряча хоть голову въ тѣнь. Молодой бандитъ надвинулъ шляпу на носъ и мгновенно захрапѣлъ — вотъ тебѣ и танцы на всю ночь. „Горькій" развалился на щебнѣ и тоже уснулъ. Маленькая собачка угодливо лизала его ■огромную растрескавшуюся ладонь. Ослы аппетитно хрустѣли репейникомъ. У одного изъ нихъ подъ сѣдломъ маленькій сѣрый комочекъ. Господи! Это ежъ! Какая у наго страшная мордочка. Совсѣмъ человѣческое лицо. Черные глазки выпучены, изъ открытаго рта течетъ какая то жидкость. Мучается ежъ, издыхаетъ — Доръ! Я не могу. Ежъ умираетъ. Доръ сидитъ рядомъ на камнѣ. Косится на бандитовъ. — Молчите! Я самъ весь день о немъ думаю... — Доръ! Онъ съ утра на солнцѣ головой внизъ! Доръ, Доръ, у васъ глаза стали совсѣмъ голубые — вы его жалѣете! — Подождите! Онъ засмѣялся дѣланнымъ смѣхомъ (очень скверно сдѣланнымъ) и сказалъ охотникамъ: — Хе-хе! Дама очень хочетъ купить у васъ ежа. Антоніо отвѣчаетъ галантно: — Не надо покупать. Мы съ радостью отдадимъ ей его, когда пріѣдемъ. Доръ хохочетъ еще насмѣшливѣе. — Да нѣтъ, она хочетъ отпустить его на волю. Она его жалѣетъ. Хе-хе хе! Но бандиты и не думаютъ смѣяться. Ежа отвязываютъ, перерѣзываютъ веревку. Я беру его, дрожа отъ отвращенія за омертвѣлыя резиновыя лапки и отношу подальше въ кусты. Солнце палитъ, въ ушахъ звенитъ. Снова мотаетъ меня оселъ. „Горькій"спросилъ озабоченно: — Куда отнесли ежа? Такъ я ему и скажу!