Колесо времени : (романъ) : расказы

112 Но какъ же я могъ догадаться, что въ Ольгу влюбленъ и влюбленъ на вѣки м-сье Пьеръ, незамѣтный артистъ изъ униформы. Въ цирковомъ порядкѣ онъ былъ почти ничто. Имъ, напримѣръ, затыкали конецъ вечера: оркестъ играетъ галопъ въ бѣшенномъ темпѣ, а артистъ вольтижируетъ. Но вы понимаете сами: послѣдній номеръ, публика уже встаетъ, надѣваетъ шубы и шляпы, торопится выйти до толкотни... Гдѣ же ей глядѣть на заключительный вольтижъ? Мы то, цирковые, понимали, какъ отчетлива и смѣла оыла работа Пьера, но, извините, публика никогда и ничего не понимаетъ въ нашемъ искусствѣ. Также, иногда, въ понедѣльникъ, въ среду, или въ пятницу, въ такъ называемые „пустые" дни, выпускали Пьера работать на туго натянутомъ корабельномъ канатѣ; старый номеръ, никого не удивляющій даже въ Италіи, въ этой родинѣ цирка, гдѣ цирковую работу любятъ и понимаютъ. Но мы, цирковые, стоя за униформой, этого номера никогда не пропускали. Десять сальто-мортале на канатѣ съ балансиромъ въ рукахъ, это не шутка. Этого, пожалуй, кромѣ Пьера, никто бы не могъ сдѣлать въ мірѣ. Устраивался иногда въ циркѣ, чаще всего въ рождественскіе и масляничные дни, такъ, для потѣхи градека, общій конкурсъ прыганья. Принимали въ немъ участіе почти всѣ артисты: униформы, клоуны и шталмейстеры,всѣ, кто умѣлъ, — крутить въ воздухѣ сальто-мортале. Укрѣплялась на высотѣ второго яруса, около входа, гибкая длинная доска, въ видѣ трамплина, а на серединѣ манежа постилался большой матрасъ. Вотъ мы и прыгали всѣ по очереди, а съ каждымъ туромъ матрасъ отодвигался все дальше отъ трамплина, и съ каждымъ разомъ выходили изъ игры одинъ за другимъ соперники, у которыхъ не хватало мужества, или просто мускуловъ. Такъ представьте себѣ: Пьеръ всегда, побѣждалъ и оставался одинъ для послѣдняго прыжка, который онъ дѣлалъ чуть не во всю длину манежнаго діаметра! Теперь вы видите, что былъ онъ артистомъ первокласснымъ, а для цирка очень цѣннымъ и полезнымъ. Однако, судьба осудила его на полную безвѣстность. Вѣдь