Лѣто господне : праздники

179 стегнулъ бы къ себѣ въ конторку. На конторкѣ виситъ замокъ. Я вижу, какъ Василь-Василичъ вдругъ устремляется къ конторкѣ, но что-то ему мѣшаетъ. Совѣсть? Архіерей пріѣдетъ, а онъ далъ слово, что „достоитъ". Горкинъ ходитъ за нимъ, какъ нянька: — Ужъ додержись маненько, Василичъ . .. Опосля ужъ поотдохнешь. — Д-держусь 1.. — лихо кричитъ Косой. — Я-то ... дда не до ... держусь?.. Пескомъ посыпано до параднаго. Двери настежь. Марьюшка ушла наверхъ, выселили ее изъ кухни. Тамъ воцарился поваръ, рыжій, худой Гаранька, въ огромномъ колпакѣ вѣеромъ, мелькаетъ въ пару, какъ страхъ. Въ окно со двора мнѣ видно, какъ бьетъ онъ подручныхъ скалкой. Съ вечера зашумѣлъ. Выбѣгаетъ на снѣгъ, размазываетъ на ладони тѣсто, проглядываетъ на свѣтъ зачѣмъ-то. — Мудрователь-то мудруетъ! — съ почтеніемъ говоритъ Василь-Василичъ. — Въ царскихъ дворцахъ служилъ!.. — Скоро ли вашъ архирей наѣдетъ?.. Срокъ у меня доходитъ!.. — кричитъ Гаранька, снѣжкомъ вытирая руки. Съ крыши орутъ — ѣдетъ!.. Карета, съ выноснымъ, мальчишкой. Келейникъ соскакиваетъ съ козелъ, откидываетъ дверцу. Прибывшій раньше протодіаконъ встрѣчаетъ съ батюшками и причтомъ. Ведутъ архіерея по песочку, на лѣстницу. Протодьяконъ ушелъ впередъ, закрылъ собою окно и потрясаетъ ужасомъ: „Исполла э ти де-спо-та-а ааааа .. Рычанье его выкатывается въ сѣни, гремитъ по стекламъ, на улицу. Изъ кухни кричитъ Гаранька: — Эй, зачинаю растегаи I. . — Зачина-ай I.. — кричитъ Василь-Василичъ умоляющимъ голосомъ и почему-то пляшетъ. 12*