Небесныя слова : и другіе разсказы

74 ВСЕ КЪ ХУДУ но тотъ доселѣ все отмалчивался: бесѣдовали они больше отвлеченно. — Благодать-то какая, Николай Павлычъ! Дружная нынче весна стала, — заговорилъ монахъ, шумно дыша и глядя вверхъ, на желто-зеленое небо, свѣжее и чистое, надъ будто только что вымытое. —- Листочки какіе ужъ большіе. А теплынь-то! Небось въ вашемъ Петербургѣ еще снѣгъ полеживаетъ, либо грязища холодная. Не ѣздить бы тебѣ никуда, Николай Павлычъ, остался бы съ нами. Чего еще? Здѣсь тишина, а у тебя душа потревоженная... — Я и не поѣду никуда, должно быть, — скавалъ Дементьевъ п усмѣхнулся. Нельзя было угадать, сколько ему лѣтъ: не то мало, не то много. Сѣроватое, худое лицо, сѣровато-бѣлокурая, рѣдкая, кустиками, бородка, сѣровато-блѣдные, запавшіе глаза; па щекахъ, когда онъ усмѣхался, — длинныя складки. О. Меѳодіи обрадовался отвѣту. — Не поѣдешь? Вотъ бы хорошо! Постригся бы съ Божіей помощью, и прожилъ бы свое время въ тишинѣ. — Нѣтъ, я постригаться не стану, о. Меѳодій, -— сказалъ Дементьевъ. — А такъ... надоѣла мнѣ вся эта канитель. Уходить некуда... не къ чему... и жпть здѣсь — тоже не къ чему. Тебѣ я,