Нетлѣнный вѣнокъ

ЕМУДРЕНО, что Сербсюе болдаты на Салоникбкомь фронть любили поговорить о своемъ Главнокомандующемъ. Съ увлечен!емъ передавали они другъ-другу чудесные разсказы о Его храбрости, самопожертвовании и до `ротБ. Какъ-то ночью, послЪ очередного разсказа, похожаго на необыкновенный вымыселъ, одинъ изъ слушателей зам тилъ:

— А знаете, ребята, лучше было бы не говорить объ этомъ. У ПрестолонаслБдника обычай — ночью ходить среди солдатъ. Гого и гляди, ненарокомъ услышитъ насъ и...

— ...И что сдЪлаетъ вамъ? — неожиданно спросилъ чей-то голосъ изъ темноты.

Солдаты встрепенулись и вскочили на ноги.

— Ничего, Ваше Высочество! — въ одинъ голосъ отв тили всЪ. — ПрестолонаслЪдникъ только обрадовалъ бы насъ Своимъ присутстйемъ и еще больше силы далъ бы намъ для борьбы съ врагомъ.

Престолонасл$дникъ засмБялся и над$лилъ солдатъ папиросами.* 650)

ДНАЖДЫ въ дождливый весенн!й день 1918 г. добровольцы на

Салоникскомъ фронт ожидали пр!зда Главнокомандующаго.

Палатки у всЪхь были маленьюя, ветхя. Только у ко-

мандира батальона была удобная большая палатка, которую солдаты изъ почтенья называли „косовской“.

Несмотря на усиливи!йся дождь, послЪ полудня показался крытый автомобиль и въ немъ ПрестолонаслБдникь въ дождевомъ плащЪ.

Принявъ рапортъ, ПрестолонаслЪдникъь сдБлалъ н$сколько шаговъ и остановился передъ серединой батальона.

— Богъ въ помощь, братья!

Батальонъ дрогнулъ.

— Помоги ТебЪ Богы — проломилъ воздухъ единодушный отвЬтъ.

На глазахъ у солдатъ заблестЪли слезы; мускулы ихъ лицъ’ подергивались. ПрестолонаслВдникъ быстро обвелъ глазами всЪхЪ, и каждому показалось, что Регентъ взглянулъ, именно, на него.

ПрестолонаслВдникъ заговорилъ о счастш, которое выпало на Его долю: о счастм командовать сербами, хорватами и словенцами въ борьбЪ за общее освобожден!е.

— Ура! — съ неподдЪльной искренностью воскликнулъ батальонъ. — На мЪстЪ вольно!