Отецъ Иоаннъ Кронштадтскій

207 Москвѣ, въ годъ выпуска изъ послѣдней, получилъ приказаніе отъ инспектора классовъ подготовиться къ произнесенію проповѣди на предложенную тему. Мѣсто, гдѣ семинаристъ Гумилевскій долженъ былъ произносить проповѣдь не было указано, что его не мало волновало, помимо присущихъ волненій, связанныхъ съ произнесеніемъ первой проповѣди. Онъ былъ въ числѣ лучшихъ выпускаемыхъ изъ семинаріи учениковъ, изъ которыхъ только двое могли быть отправлены въ Духовную Академію казеннокошными. Подъ одинъ изъ Богородичныхъ праздниковъ семинаристъ Гумилевскій получилъ приказаніе явиться къ настоятелю Успенскаго собора, и когда явился, то отъ послѣдняго узналъ, что пробная проповѣдь должна быть произнесена въ срединѣ всенощнаго бдѣнія, во время поліелея. Смутившійся отъ такой неожиданности семинаристъ Гумилевскій былъ еще болѣе взволнованъ, когда въ алтарѣ собора появился о. Іоаннъ Кронштадтскій и сталъ готовиться къ начатію всенощной. Пишущій эти строки его родной братъ, съ которымъ онъ впослѣдствіи подѣлился пережитымъ имъ своимъ настроеніемъ, вѣрнѣе, состояніемъ духа, по тому моменту. Необъяснимый страхъ, а вмѣстѣ съ нимъ и какой-то благоговѣйный трепетъ стрѣлой пронизали его. И чѣмъ ближе становился моментъ появленія въ стихарѣ на амвонѣ, тѣмъ сильнѣе расло желаніе уйти совсѣмъ или какъ-нибудь отложить выступленіе, хотя бы путемъ симуляціи болѣзни. Въ борьбѣ съ самимъ собою незамѣтно подкралось и время, когда отъ брата потребовали приготовиться къ выходу изъ алтаря. Раздумывать уже было поздно. И братъ, перекрестясь троекратно на святой Престолъ, рѣшительно подошелъ къ о. Іоанну за благословеніемъ. — „Чувствую и знаю твои переживанія, юноша, — сказалъ батюшка о. Іоаннъ. — Да укрѣпитъ тебя Богъ Святымъ Духомъ Своимъ и да не смущаешься ты впредь никогда въ своихъ дерзаніяхъ служить Ему“. Съ необыкновеннымъ подъемомъ и неподражаемой дикціей произнесъ тогда братъ свою первую въ его жизни проповѣдь, и что удивительнѣе всего, такъ это то, что даже не воспользовался своимъ рукописнымъ матеріаломъ. Не отступая отъ темы, какъ отъ стержня, онъ далеко отступилъ