Отчій домъ : Семейная хроника. Кн. 4-5

272 бросаютъ бомбы; не будемъ завидовать, что не мы, а они убили Сипягина, Плеве и удостоились убить великаго князя. Пусть они и мужичкомъ займутся и доказываютъ имъ, что земля ничья, а Божья, и потому должна быть отобрана у помѣщиковъ и передана въ ихъ собственность! —■ Господа, т. е. того... товарищи! Не смѣйтесь! Мѣшаете слушать... — огрызнулся Врончъ-Вруевичъ. — Таковы въ общемъ соотношенія дѣйствующихъ силъ. Теперь — общій фонъ, на которомъ намъ приходится дѣйствовать. Пафосъ революціи какъ будто снизился, но за то сильно скакнулъ вверхъ градусъ злобы, ненависти и затаенной мести на всѣхъ ступеняхъ соціальной лѣстницы. Отъ верху до низу! Война и манифестъ обозлили недавнихъ друзей и, отыскивая виновныхъ, они клевещутъ другъ на друга, ненавидятъ другъ друга и пакостятъ другъ другу по силѣ возможности. Примѣры заразительны: и генералы начали бастовать! Въ пораоэнной арміи — озлобленіе. Въ университетахъ ■— озлобленіе. Въ деревнѣ — затаенное озлобленіе. Словомъ жгромное скопленіе революціонной энергіи. Генералъ Треповъ, не жалѣя патроновъ, изъ каждаго кроткаго мѣщанина въ провинціальномъ городѣ устроилъ озлобленнаго недоброжелателя властей... Дѣло дошло до такого соціальнаго абсурда, что господа капиталисты, къ уничтоженію которыхъ мы направляемъ, въ концѣ концовъ, наши удары, жертвуютъ намъ значительные капиталы на вооруженное возстаніе! (объ этомъ намъ потомъ разскажетъ Алексѣй Максимовичъ!) Горькій ухмыльнулся и сталъ сосать свой усъ, а Ленинъ отпилъ изъ стакана, поправилъ воротничекъ на шеѣ и продолжалъ: — Такъ вотъ каковъ общій фонъ, на которомъ мы должны сейчасъ дѣйствовать! Болѣе благопріятнаго момента мы едва ли дождемся, а потому надо его ис¬