Ступени : общественно-литературный сборник

нзт ни обстоятельности, ни спокойствя, ни послЗдовательвости: все в безпорядк®, все в хаос, — с самаго начала. Роман начинается главой, которая по собственному заявлен!ю автора, должна бы быть его эпилогом. Разв$ это не ошеломляюний, едва ли отв8чаюций традищям большого романа художественный пр1ем, подобный Андреевскому драматическому трюку пьесы „Екатерины Ивановны“, гд$ драма начинается стрвльбой, а кончается траги-комическим предложешем папироски? Не имфл ли в виду эту хаотичность и сам автор, дав своему произведению назване „Города и Годы“ и тм раздвлив пространство от времени, форму от содержан!я?

Во всяком случав, читатель в роман не найдет ни захватывающаго сюжета, ни изображен!я великих исторических событ — в нем есть замфтки об отдФльных встр$чах в различных городах механически между собою связанных н$фскольких людей в течен!е годов великой войны в Герман!и и начала большевицких дней в Росси. „Города и Годы“ — блокнот большого художника, куда он острым карандашом записывает впечатлфня, а может-быть и свои переживан!я, поелфлних лфт.

В н8мецком городишкв — Бишофсбергь — живет Андрей Старцев, герой романа, — то ли студент то ли политическй эмигрант, по характеру потомок Лаврецкаго, сентиментальный пацифист, — может-быть — неврастеник. Ему противуположность — нЪзмецй художник Курт-Ван. Сегодня они — друзья, завтра, послЗ Сараева — враги. Старцев военоплзнный в Германи, Курт — в Росси. В плФну у Старцева роман с Мар!ей Урбах — невЪстой фон-цур-Мюлен Шау. Наступает поражене Россм и Германи. Курт становится большевиком, Старцев возвращается в Росс!ю. Здфсь, дома, работая с большевиками, Старцев, вопреки своим симпатям, дзлается мужем большевички Риты. Мар!я Урбах не прошает ему этой связи и уходит от него, а он не может жить без нея, ищет ее. Но тут Старцева настигает смерть: его убивает Курт, потому что Андрей изм$няет общему дЪлу из эгоистических соображений.

Вот приблизительная грубая канва разсказа. Но дЪло не в канвВ и сюжетЪ, а в изображени быта, событй, смЪняющихся в течен!е времени. Центр произведеня, его сила в художественной зарисовкф большого мастера. Вот перед читателем тупая жизнь провинщальнаго н$змецкаго городка, обиженнаго т%м, что Император Вильгельм сдзлал визит городу не в генеральской форм, а в охотничьем костюмЪ. Тут же трагикомизм войны: — бельмйсюй музыкант Перси разстрЗливается за то, что собирал вырЪзки из реклам офищ!альных газет, противорфчащих здравому смыслу. Рядом с этим по выражен ю зарубежной критики „лучиий портрет

79