Бесѣды съ собственнымъ сердцемъ : (размышленія и замѣтки)

та невинная игра словъ, которая служитъ украшеніемъ изящной рѣчи, но преступная игра самыми понятіями, обозначаемыми словами, по імѣнъ однихъ изъ нихъ другими и всякаго рода софисти іеская изворотливость мысли, при поміщи которой высмѣивается истина и добродѣтель и оправдывается ложь и порокъ: все это вмѣстѣ создаетъ умственный и нравственный хаосъ, погружающій общество въ безысходный мракъ. Такое обращеніе со святыней слова нельзя назвать иначе, какъ кощунствомъ и духовнымъ развратомъ, ядъ котораго старается привить своему наивному ученику Мефистофель — этотъ отецъ лжи и истинный родоначальникъ ■софистики. В зтъ характерный и по своему поучительный діалогъ между тѣмъ и другимъ, который мы читаемъ въ „Фаустѣ". Мефистофель И вообще во всемъ держись слова. Дорога торная тогда для васъ готова Къ познанію твердому всего. Ученикъ Но вѣдь понятія въ словахъ должны же быть? Мефистофель Прекрасно, но надъ тѣмъ не надо такъ крушиться, Какъ скоро недочетъ того случится, Ихъ можно словомъ замѣнить, Словами диспуты ведутся, Изъ словъ системы создаются, Словамъ должны мы довѣрять, Въ словахъ нельзя и іоты измѣнять. Извитіемъ словесъ можетъ похвалиться и наше смутное время, породившее столько профессіональныхъ говоруновъ и софистовъ. Чѣмъ менѣе способны сдѣлать что нибудь серьезное эти люди, тѣмъ болѣе они потрясаютъ воздухъ надутымъ пустословіемъ, упиваясь прежде всего сами собственнымъ краснорѣчіемъ. Что такое теперь слово, какъ не „звукъ пустой", подобно бумажнымъ денежнымъ знакамъ, въ избыткѣ пущеннымъ въ обращеніе; слова потеряли нынѣ прежнюю цѣну, не имѣя за собою обезпечивающаго золотого фонда, т. е. 21