Бесѣды съ собственнымъ сердцемъ : (размышленія и замѣтки)

и кто умножаетъ знаніе — умножаетъ скорбь" (Еккл. I, 16-18). „Я знаю только, что ничего не знаю"—признается потомъ Сократъ, подводя итоги своей мудрости, которой до сихъ поръ еще изумляется міръ. Въ новѣйшее время ему вторитъ Гете устами Фауста. Сознаніе безплодности своихъ научныхъ и философскихъ изысканій, которымъ послѣдній посвятилъ всю свою жизнь, довело его до отчаянія, и онъ готовъ былъ насильственною рукою прекратить свои мученія, если бы не услыхалъ въ послѣдній моментъ хоръ ангеловъ, славословящихъ Воскресеніе Христово. Глубокій и искренній Карлейль съ какимъ то благоговѣніемъ останавливается предъ необъятною громадой знанія, смиряющей гордыню нашего разума. „Наука много сдѣлала для васъ, пишетъ онъ, но жалка та наука, которая захотѣла бы скрыть отъ насъ всю громаду, глубину, святость нескончаемаго знанія, куда мы никогда не сможемъ проникнуть, и на поверхности котораго знаніе плаваетъ подобно легкому налету. Этотъ міръ, несмотря на все наше знаніе и всЬ наши науки, остается до сихъ поръ чудомъ, удивительнымъ, неисповѣдимымъ волшебствомъ для всякаго, кто задумывается надъ нимъ" (Карлейль „Герои и героическое въ исторіи", стр. 1 1). Наконецъ, авторъ „Заката Европы" — Шпенглера.этотъ Экклезіастъ нашихъ дней, устами котораго изживающая себя современная культура произноситъ приговоръ надъ самою собой, изрекъ подлинно мудрое и вовсе не скептическое слово, когда сказалъ: „Надо много знать, прежде чѣмъ станешь настолько мудрымъ, что начнешь сомнѣваться въ смыслѣ и цѣнности знанія" („Закатъ Европы", стр. 440. Перев. Гарелина). г- * * Когда человѣкъ воображаетъ себя чѣмъ-нибудь, онъ легко становится ничѣмъ; когда онъ считаетъ себя ничѣмъ, дѣлается способнымъ стать всѣмъ. 91