Бесѣды съ собственнымъ сердцемъ : (размышленія и замѣтки)

Уже давно подмѣчено, что маятникъ исторіи имѣетъ свой размахъ, влекущій ее изъ одной крайности въ другую. Лютеръ имѣлъ поэтому право сказать, что „человѣчество подобно пьяному на лошади: когда его поддерживаютъ съ одной стороны, онъ валится въ другую“. * * * Афоризмъ имѣетъ то преимущество, что выдѣляетъ одну опредѣленную мысль и, давъ ей законченную формулу, ставитъ ее въ фокусъ нашего сознанія. Въ такомъ видѣ она легче воспринимается, всестороннѣе обнимается нами и глубже запечатлѣвается въ нашей памяти, чѣмъ если она составляетъ звено въ ряду другихъ. Такъ дубъ, стоящій одиноко на равнинѣ, представляется намъ гораздо рельефнѣе въ своихъ очертаніяхъ, и ярче запечатлѣвается въ нашемъ представленіи, чѣмъ когда мы видимъ его въ лѣсу, окруженнымъ другими деревьями. Древняя мудрость считала часто афоризмъ наиболѣе удобной формой для своего выраженія. Стоитъ вспомнить Книгу Притчей или Премудрости Соломона, состоящихъ изъ цѣлаго ряда отдѣльныхъ изреченій, не связанныхъ между собою опредѣленною логическою нитью. „Тактъ есть умъ сердца". Къ такому мѣткому опредѣленію, достойному пера Розанова (въ „Опавшихъ листьяхъ") можно было бы добавить только одно слово, чтобы сказать: „тактъ есть умъ благороднаго сердца". * Есть дерзновеніе испытующей мысли, которое присуще было и святымъ. Оно терпѣливо стучится въ двери таинственнаго, пока послѣднія не откроются предъ нимъ, пріобщивъ человѣка къ самымъ первоистокамъ истинной мудрости. И есть дерзость надменнаго самоутверждающагося человѣческаго ума, стремящагося во 92