БЪлградкий Пушкинский сборникь

НАПУТСТВЕННОЕ СЛОВО.

Сто лтъ со времени Пушкина и преклонене передъ его творен!ями все возрастаетъ.. Сто лЪтъ со времеви, какъ русская литература насильственно лишена своей центральной личности, и всЪ напряженя науки не могли все еще раскрыть тайны Пушкинскаго необыкновеннаго дарован!я, такъ всесторонне воспр!явшаго многогранную природу русскаго чело вЪка...

Русск!е ученые и ихъ друзья, находящиеся, по волЬ ужаснаго рока, въ нашей стран$ или вообще за рубежемъ Росси, но понесше въ сердцахъ своихъ чудный образъ великаго поэта и накопивииеся еще ва родинЪ, и истинные факты, и небылицы около славнаго имени Его не могли отстать оть общаго влеченя, появившагося у всЪхъ, знающихъ великаго поэта: объяснить Пушкина какъ можно лучше, въ сотую годовщину Его смерти, подоспЪвающимъ покол5нямъ русскихъ за рубежомъ и всфмъ намъ другимъ... И результатъ ихъ работы передъ нами...

А всетаки не все еще сказано. Бываютъ у народовъ поэты, прекрасно содержацие въ себЪ всЪ ихъ внутренвя переживан!я, вь которыхъ — какъ-бы — совокуплены всЪ ихъ стремленя, и которые, какъ кажется, представляютъ собой ихъ синтетическИ образъ и что то еще сверхъ всего этого... Каждая эпоха имфетъ избранниковъ своихъ, которыми она хорошо освфщается. Но обыкновенно у нихъ всЪхъ отпечатокъ той эпохи, въ какой они жили, какъ на нотЪ у Гетевской птички, освободившейся изъ клЪтки, остался всетаки клочекъ. красной ниточки... Но Пушкинъ не то. Онъ какъ-то жилъ во всЪхъ эпохахъ и сум5лъ заключить въ себЪ то непреходящее, что во всфхъ нихъ, въ прошлемъ, настоящемъ и даже булущемъ. И точно такъ же, какъ онъ пфлъ про’ любовь: