Вечерній звонъ : повѣсти о любви

145 Весь узоръ и разсыпался: пошло про зонтикъ, про калоши, про насморкъ... Эхъ, къ землѣ насъ больно ужъ тянетъ! Начнешь съ облака, а кончишь калошей... Однако я уклонился въ свои личныя чувства. Не про нихъ хотѣлъ разсказать, а про ту неожиданную непріятность въ обществѣ, которой омрачилась наша прекрасная прогулка. Переѣхали Волгу и на пескахъ, подъ лѣскомъ, на стоянку стали. Песочекъ какъ золотая розсыпь. За день солнышко его накалило, — тепломъ дышетъ. Сосенки да березки изъ лѣса подъ бережокъ выбѣжали. Въ лѣсу, не дальше полуверсты — озеро раковое. Раки огромные, усатые, черные. Ну, и караси въ озерѣ фунта на два попадаются. Янтарные отъ жира, лѣнивые. Батюшка съ Іероглифовымъ захватили бредень, ведро и на озеро. Всѣмъ раковъ захотѣлось. Я за валежникомъ для костра пошелъ, а женщины —- по хозяйству: скатерть-самобранку, самоваръ и прочее. И вотъ случилось... это самое, ужъ затрудняюсь, какъ опредѣлить: срамное или божественное. Забрался я въ лѣсъ, закружился, набралъ валежнику — чуть волоку и обратно. Выхожу къ Волгѣ, однако не на сто янку нашу, а шаговъ такъ на сто отъ нее, гдѣ лѣсокъ почитай къ самой водѣ подбѣжалъ. Лѣзу тальниковымъ кустомъ напроломъ, а валежникъ за кусты цѣпляется, шумъ идетъ, словно медвѣдь продирается. Думаю: выберусь къ водѣ и самымъ бережкомъ до стоянки доберусь, чѣмъ лѣсомъ переть. И вотъ вылѣзъ и отъ страха и удивленія понять ничего не могу: стоитъ на бережкѣ вся розовая отъ солнышка заходящаго голая тонкая женщина необыкновенной красоты, золотыя волосы подъ платочекъ красный собираетъ. Такъ и застылъ я на мѣстѣ отъ этого видѣнія. Откуда взялась такая русалка? Кто такая? И тутъ метнулась въ глаза одежда женская на кустикѣ: бѣло-розовое платьице. Она! Онаі Е. Чириковъ. 10