Вечерній звонъ : повѣсти о любви

16 былъ лишенъ возможности воспользоваться моментомъ и познакомиться, отрекомендоваться прекрасной незнакомкѣ, а чрезъ мгновеніе она уже исчезала въ густой толпѣ. Бѣжать за ней въ подмоченномъ состояніи было-бы смѣшно, не соотвѣтствовало-бы достоинству героя, а потому Федя покорно послѣдовалъ нашему совѣту: отправиться въ „ Аркадію“ и прежде всего согрѣться коньякомъ и обсушиться около раскаленной печки... Съ розой въ петлицѣ пальто и съ собачкой на веревочкѣ шествовалъ Федя, окруженный нашимъ дружескимъ вниманіемъ, въ „Аркадію11 и страшно смутился, когда я, понюхавши розу, спросилъ: — Ну, а собачку-то ты куда дѣнешь? — Ужъ не знаю, какъ съ ней быть... А бросить жалко! — Возьмемъ ее, братъ, на пропитаніе... На память о розѣ... Въ „Аркадіи11 уже шла невообразимая суетня и сутолока: пиръ горой и дымъ коромысломъ. Пьяно и шумно. Публики набилось, — не продерешься. Смѣхъ, вскрики, хоровая пѣсня, звонъ посуды, хлопанье пробокъ, табачный туманъ. Хору аккомпанируетъ органъ и отъ этого кажется, что здѣсь — безшабашный разгулъ. Между тѣмъ, какъ тутъ больше хмѣля младости, чѣмъ подлиннаго пьянства... Надо сказать, что такъ называемая чистая публика, вѣрнѣе — зажиточная публика, собиралась въ своемъ ресторанѣ „Тюльери", но иногда, влекомая любопытствомъ и царившимъ въ нашей „Аркадіи11 молодымъ весельемъ, заглядывала и къ намъ. Наиболѣе храбрые оставались посмотрѣть, послушать и понаблюдать, занимали своей компаніей столъ и не смѣшивались, держались отдѣльно. Мы называли такихъ „аристократами11 и дарили ихъ своимъ презрѣніемъ. Были такіе и на этотъ разъ, и одна изъ такихъ компаній помѣстилась въ сосѣдствѣ съ нашими столами...