Въ раздвинутой дали : поэма о Россіи

Морской сказъ. Людасу Гиргъ и всѣмъ друзьямъ въ Литвѣ. Литва и Латвія. Поморье и Суоми. Гдѣ между сосенъ Финнъ Кале валу пропѣлъ, Межь вашихъ говоровъ брожу въ родномъ я домѣ. Вѣнецъ Прибалтики. Вѣщательный предѣлъ. За моремъ — Швеція. Озера. Одесную Оплотъ Норвегіи. Ошуйю — я ликую. Тамъ гдѣ-то нѣкогда, — кто молвитъ точно, гдѣ?Свершилось — для меня единственное — чудо: Молился предокъ мой! И къ Утренней Звѣздѣ Не онъ-ли пѣснь пропѣлъ, подъ именемъ Вельмуда, Что по морямъ хотѣлъ настигнуть горизонтъ, И сталъ позднѣй — Балмутъ, и сталъ — и есть Бальмонтъ? Всегда въ хотѣніи невѣдомаго брега, Я проплывалъ моря къ невѣдомой странѣ. И, въ лѣтопись взглянувъ, я вижу близь Олега Вельмуда. Нестора читаю, весь въ огнѣ. И голубой просвѣтъ ловлю родного взгляда: Прибилъ свой щитъ Олегъ на тѣхъ вратахъ Царьграда. Не указанье-ли, что съ дѣтскихъ дней во мнѣ Неизъяснимая вражда къ красѣ Эллады? Мой пращуръ бился тамъ, и на глубокомъ днѣ Морскимъ царевнамъ пѣлъ, — какъ пѣлъ Садко,баллады. 172