Въ раздвинутой дали : поэма о Россіи

Объ этомъ гласитъ намъ созвѣздье родное Всего лучезарнѣе — бѣлой зимой. Пять чувствъ — хороводъ. У поэта шестое Есть творчество памяти въ видящемъ снѣ. Седьмое же въ царство ведетъ золотое, Къ цвѣтку голубому въ творимой странѣ. Бываютъ минуты, — я вижу всѣ звенья, Я помню всѣ путы несчетныхъ темницъ. И какъ я разбилъ ихъ стезей воплощенья И новой дороги до новыхъ станицъ. Отъ часа додневья, отъ лика медузы, Въ себя воспріявшей лазоревый крестъ, Я вѣдалъ восторги и сбрасывалъ узы, Я принялъ всѣ жертвы столѣтій и мѣстъ. И развѣ я не былъ змѣей семиглавой, Какъ воды горѣли и воздухъ былъ рдянъ? Я мыслю объ этой порѣ величавой, Когда мнѣ приливный гудитъ Океанъ. И развѣ не сталъ я малиновкой сѣрой, Явившей, что сердце ея изъ огня? Цѣпь ликовъ прошелъ я — и полною мѣрой И поступью тигра — и ступью коня. Откуда бы взялъ я всю рѣдкостность клада Несчитанной страсти ко всѣмъ существамъ? Все было мнѣ нужно. И вотъ еще надо Иной камнеломни, чтобъ выстроить храмъ. Когда упадаютъ дремотно рѣсницы И я въ многозоркую ночь ухожу, Поютъ и поютъ голубыя мнѣ птицы, Что новую нужно пробить мнѣ межу. 74