Грамматика любви : избранные разсказы

116 шибочно, что жить мнѣ осталось даже и не десять лѣтъ, а нѣсколько мѣсяцевъ. Нз^, самое большее — годъ, 5- меня достовѣрно установленная и мною самимъ и сотоварищами по ремеслу смертельная болѣзнь. И увѣряю васъ, я всетаки живу почти какъ ни въ чемъ не бывало. Только саркастически усмѣхаюсь: хотѣлъ, изволите-ли видѣть, всѣхъ перещеголять въ знаніи всяческихъ причинъ смерти, чтобы славиться и великолѣпно жить, и на свою голову добилсявеликолѣпно узналъ свою собственную смерть. То бы меня дурачили, обманывали,—что вы, батенька, мы еще повоюемъ, чертъ возьми!—а тутъ какъ обманешь, какъ соврешь,Глупо и неловко. До того неловко, что даже пересаливаютъ въ откровенности, смѣшанной съ умиленіемъ и льстивостью: „Что-жъ, уважаемый коллега, не намъ съ вами хитрить... Ріпііа Іа сотес!іа!“ — Вы это серьезно? — спросилъ первый пассажиръ. — Совершено серьезно,—отвѣтилъ второй. — И вѣдь главное что? Какой-то тамъ Кай смертенъ, ег^о умру и я, да вѣдь когда-то еще это будетъ! Но тутъ, къ сожалѣнію, дѣло совсѣмъ иное: не когда-то, а черезъ годъ. А много-ли времени годъ? Будущимъ лѣтомъ вы вотъ такъже будете плыть куда-нибудь по синимъ волнамъ океана, а въ Москвѣ, въ Новодѣвичьемъ, будутъ лежать мои благородныя кости. Ну и что-же? Да то, что я почти ровноничего не чувствую при мысли объ этомъ и, что хуже всего, вовсе не вслѣдствіе какого-то тамъ мужества, которое видятъ во мнѣ студенты, когда я расписываю имъ свою болѣзнь и ея теченіе, какъ нѣчто интересное съ клинической точки зрѣнія, а просто такъ, по какому-то идіотическому безчувствію. Да ничего не 43/вствуютъ к всѣ окружающіе меня, знающіе мою роковую тайну. И вотъ вы, напримѣръ, — развѣ вамъ страшно за меня? — Страшно ли за васъ? Нѣтъ, сознаюсь, — въ сущности нисколько. — И, конечно, ничуть не жаль меня? — Нѣтъ, и не жаль. И при томъ вы, я думаю, нисколько не вѣрите въ тѣ блаженныя мѣста, гдѣ нѣтъ ни печали ни воздыханія, а только райскія яблоки?