Грамматика любви : избранные разсказы

37 новаго коня подъ стекляннымъ колпакомъ на подзеркальникѣ. Возлѣ печки возилась мышь, стараясь протащить въ маленькую щелку пола большой кусокъ лепешки. Купецъ засмотрѣлся на мышь. Вскочивъ, басомъ забрехалъ пойнтеръ, — и онъ съ легкой улыбкой удивленія и удовольствія послушалъ, какъ отдалось въ пустомъ домѣ и зазвенѣли мѣдныя струны рояля; онъ приподнялъ его крышку, попробовалъ безыменнымъ пальцемъ въ разныхъ мѣстахъ клавиши... — Хорошо у васъ тутъ, тихо, — сказалъ онъ входившей и выходившей Любкѣ. — Скучно, — отвѣтила Любка, чуть усмѣхнувшись. Она накрыла столъ, принесла вазочку съ зеленымъ вареньемъ, солонку, въ которой соль была перемѣшана съ крошками хлѣба, тарелку съ кускомъ солонины, радѵжно-ржавой, въ застывшемъ жирѣ, похожемъ на вату, и бутылку водки съ матовымъ отъ мороза налетомъ на стеклѣ. — А ты бы забаву какую-нибудь пріискала себѣ, сказалъ купецъ, привычно намекая на то, на что всѣ намекаютъ. — И то правда, — тоже привычнымъ, беззаботнымъ тономъ отвѣтила Любка. Теперь уже не было прежней живости въ ея отвѣтахъ. Она стала спокойнѣе, говорила меньше, проще и грубѣе, привыкнувъ распоряжаться и ругаться съ работниками, отвыкая отъ господъ. Ограниченная, она казалась умной, благодаря этому умѣнію, присущему женщинамъ, подобнымъ ей, не говорить лишняго. Когда она принесла и, высоко поднявъ, поставила на столъ самоваръ, купецъ пролѣзъ за столъ на новый вѣнскій диванъ, не спуская косыхъ глазъ съ ея грудей. Она въ бокъ блеснула смуглыми бѣлками и, съ равнодушнымъ видомъ, не спѣша, отошла, стала, какъ бы грѣясь, къ холодной печкѣ. Купецъ сдвинулъ рукавъ полушубка съ круглившейся изъ него дымчатой густой шерстью и взялъ ножъ въ лѣвую руку, а вилку въ правую. Любка и это замѣтила. „Лѣвша, — подумала она: — распутный, небось11. Но