Грамматика любви : избранные разсказы

52 Вотъ и сѣкутся, сами себѣ кровь бросаютъ... И тавро, небось, есть? Парашка подумала. — А какая она? — А въ родѣ печати... какъ печать выжжена на ляжкѣ, чтобъ видать было, что это не простая' лошадь, а изъ тавра, изъ косяка киргицка'го... Ну, спи, спи, коли поужинала, — прибавилъ онъ. — А я въ холодную пойду, тамъ закушу... И, отворивъ окно, ушелъ въ другую половину. Въ окно было видно лѣтнее ночное небо въ блѣдныхъ звѣздахъ, чуть тянуло свѣжестью, смѣшанной съ запахомъ гари потухавшаго костра... И, волнуясь отъ этого запаха, что-то какъ будто напоминавшаго, слушая отца, горячо, но негромко говорившаго подъ окномъ съ Володей, Парашка заснула въ чувствѣ того жуткаго и манящаго, что есть въ неизвѣстныхъ прохожихъ и проѣзжихъ людяхъ, очарованная смутной думой о томъ, какъ погубитъ, какъ увезетъ ее куда-то въ даль молодой мѣщанинъ. II Съ тѣхъ поръ прошло два года; пошелъ третій. Парашка измѣнилась. Мало-по-малу она заняла свое мѣсто въ хозяйствѣ, стала таскать, надрывая свой дѣвичій животъ, горшки и чугуйы изъ печки, доить коровъ, обшивать отца... Но нравъ ея мѣнялся мало. Одно лѣто на нее напала страсть къ селу. Она стала наряжаться, гостить у сестры, бывать съ дѣвками въ хороводахъ, пѣть и плясать съ ними, притворяясь бойкой. Потомъ бросила, опять почувствовала себя чужой селу, дѣвкамъ, Евгеніи. Евгенія тоже навѣщала ее,—она ходила солдаткой, дѣтей не имѣла, вдоваго своего свекра не боялась. Но были обѣ онѣ молчаливы, да и слишкомъ разны во всемъ. Милов: дную, на видъ спокойную Парашк)^ никто бы и не назвалъ сестрой Евгеніи: та была крѣпка, плечиста, глядѣла изъ-подъ сдвинутыхъ бровей, сжавъ губы; странно было видѣть ея ску-