Грамматика любви : избранные разсказы

91 съ сентября по январь г-жа Маро жила тяжело, тревожно, болѣзненно. Поздняя осень этого года была въ Константинѣ холодна и дождлива. Потомъ, какъ всегда это бываетъ въ Алжиріи, сразу наступила восхитительная весна. И къ г-жѣ Маро снова стало возвращаться оживленіе, тотъ блаженный, тонкій хмель, который испытываютъ въ пору весенняго расцвѣта люди уже пережившіе молодость. Она снова стала выѣзжать, много каталась съ дѣтьми, бывала съ ними въ саду опустѣвшей виллы Хашимъ, собиралась проѣхать въ Алжиръ, показать дѣтямъ Блиду, возлѣ которой есть въ горахъ лѣсистое ущелье, излюбленное обезьянами... И такъ шло вплоть до семнадцатаго января девяностаго года. Семнадцатаго января она проснулась отъ какого-то необыкновеннаго и нѣжнаго чувства, волновавшаго ее, какъ казалось, всю ночь. Въ большой комнатѣ, гдѣ, за отсутствіемъ мужа, надолго уѣхавшаго по дѣламъ службы, она спала одна, было почти темно отъ жалюзи и гардинъ. Все же по той голубой блѣдности, что проникала изъ-за нихъ, можно было понять, что еще рано. И точно, часики на ночномъ столикѣ показывали шесть. Съ наслажденіемъ ощущая утреннюю свѣжесть, входившую изъ сада, она закуталась въ легкое одѣяло, повернулась къ стѣнѣ... „Почему мнѣ такъ хорошо?" — подумала она, забываясь. И смутными, прекрасными видѣніями стали представляться ей картины Италіи, Сициліи, картины той далекой весны, когда плыла она въ каютѣ съ окнами на палубу, на холодное серебристое море, съ портьерами изъ высохшаго отъ времени и поблекшаго краснаго шелка, съ высокимъ порогомъ, сіявшимъ стертымъ отъ долголѣтней чистки мѣдью... Потомъ увидѣла она безграничные морскіе заливы, лагуныг низменности, большой арабскій городъ, весь бѣлый, съ плоскими крышами, и волнистые туманно-голубые холмы и предгорія за нимъ. Это былъ Тунисъ, въ которомъ она была только разъ, въ ту же весну, что и въ Неаполѣ, Палермо... Но тутъ точно холодъ волной прошелъ по ней и, вздрогнувъ, она открыла глаза. Былъ уже девятый часъ, слышались голоса дѣтей, голосъ ихъ бонны. Она встала,