Елань : разсказы

89 Въ „мѣсяцѣ розъ“ какой-то ораторъ однажды воскликнулъ передъ собравшейся толпой: — Друзья, омьямляю мсѣхъ намъ и мсѣхъ нѣвицъ сомственностью мерваго захвана. Онъ хотѣлъ сказать слѣдующее: „объявляю всѣхъ дамъ и всѣхъ дѣвицъ собственностью перваго захвата1*. Но у него такъ вышло, благодаря давнему отсутствію носа. Послѣ словъ его всю страну Чичиме объяло пущее безуміе и кровопролитіе. А голодъ возрасталъ съ каждымъ днемъ. Наконецъ, въ „мѣсяцѣ плодовъ" самый вліятельный изъ тогдашнихъ ораторовъ высказался съ высоты общественной водокачки: — Граждане. Не понимаю, почему мы считаемъ жизнь каждаго человѣка его личной собственностью. Вотъ рядомъ со мною стоитъ упитанный молодой гражданинъ съ пріятными округлостями тѣла. Я же худъ и изможденъ голодомъ. Почему бы во имя справедливости... Онъ не успѣлъ договорить. Толпа оглушительно закричала: „да здравствуетъ свобода!", и черезъ самое непродолжительное время цвѣтущій чичимекъ поджаренный и притушенный съ уксусомъ, солью, перцемъ и ароматическими кореньями, былъ разрѣзанъ на равныя части по всѣмъ правиламъ поварского искусства. Воины племени Китчуа сломили легендарное упорство арміи Чичиме, у которой не было къ тому времени ни оружія, ии съѣстныхъ припасовъ, ни свѣжихъ солдатъ. (А изъ старыхъ солдатъ остались только герои. Все слабое, трусливое и развращенное давно бѣжало съ кровавыхъ полей, поощряемое безнаказанностью и упадкомъ власти)Всѣ храбрые воины были истреблены до послѣдняго. Когда первые ряды китчуаровъ побѣдоносно вошли въ Чичиме, то глазамъ ихъ представились дымящіяся развалины и кучи неубранныхъ труповъ. На площади у костра сидѣлъ исхудалый, обросшій волосами чичимекъ, въ очкахъ, и съ невнятнымъ бормотаніемъ обгладывалъ берцовую кость своего дѣдушки. Время отъ времени онъ отрывался отъ ѣды для