Заря русской женшины : этюды

Ольга ц Елена. і. Изъ всѣхъ женскихъ фигуръ начальной русской лѣтописи наиболѣе цѣльно выражаетъ былинный типъ вѣщей богатырки та, которой, однако, нѣтъ въ дошедшихъ до насъ былинахъ: кіевская княгиня - правительница Ольга до принятія ею христіанства Умирая, Ольга запретила справлять по себѣ тризну, и спѣтый надъ нею греческій чинъ христіанскаго погребенія какъ бы отпѣлъ также и былинную женщину. Послѣдняя въ богатырской породѣ „паленицъ удалыхъ", она первою изъ нихъ легла въ землю подъ холмикъ съ крестомъ, а не подъ насыпной курганъ. Два пер ода въ жизни Ольги, языческій и христіанскій, двоятъ ея образъ не только въ лѣтописи, но и въ народной памяти. Прямыхъ преданій о ней не особенно много. Пр. Халанскій прослѣдилъ ихъ географическое распространеніе. Любопытно, что оно совпадаетъ съ лѣтописными границами дѣятельности Ольги: отъ Овруча на Волыни до Курска и Пскова. Въ однихъ преданіяхъ Ольга — церковно-лѣтописная: святая, образецъ всѣхъ семейныхъ и властительскихъ добродѣтелей. Въ другихъ — нисколько непохожая на первую — Ольгапреступница, кровожадная воительница и человѣкоубійца. Для этой жестокой Ольги особенно выразительны