Изабранные разсказы

рыданіями. Аграфена же стояла, онѣмѣлая и мертвая, и не знала, что дѣлать. XIX Стояла ранняя весна; звонили къ вечернѣ, отъ тихаго звона тянуло давно забытымъ, дѣтскимъ, что безвѣстными тропами ведетъ къ покаянію. Аграфена говѣла. Скромнымъ вечеромъ, купивъ вербочекъ съ бѣлыми пушками, она пошла къ исповѣди. Небесные отсвѣты, розовыя пятна облаковъ бродили по иколостасу. Тамъ она на колѣняхъ передъ старенькимъ отцомъ Досиѳеемъ повѣдала свои печали, плакала и взывала къ Богу, прося дать силъ. Отецъ Досиѳей крестилъ ее крестомъ въ свѣтломъ куреніи ладана, и далъ облегченіе душевныхъ тяготъ. Возвратись къ дочери, ты мать, твое сердце полно любви къ ребенку. Проведи оставшуюся тебѣ часть жизни въ служеніи ему. Аграфена ушла. Дома лежало письмо изъ деревни, гдѣ писали, что тамъ становится трудно, дѣвочка выросла, нуждается въ уходѣ. Аграфена сочла это за голосъ Провидѣнія, таинственно воззвавшаго къ ней и направляющаго въ ему лишь вѣдомый путь. Она пошла къ госпожѣ Люце и сообщила, что оставляетъ мѣсто. Потомъ взяла свои вербочки, погрузила въ стаканъ съ водой и снесла въ комнату братца, поставивъ на столъ. Этимъ молчаливо хотѣла она дать чистое нынѣ, братское и страдальческое лобзаніе юношѣ, тайно сжегшему ея сердце. Она постояла довольно долго такъ, около этого бѣднаго букета, и ея душа въ тотъ мигъ разставанія таинственно обручилась съ душою жениха, прихода котораго она такъ долго, тщетно ждала. Опустившись на колѣни, она поцѣловала край одѣяла съ постели, тѣ мѣста пола, гдѣ ступали его ступни, перекрестила всѣ углы комнаты и вышла. Больше въ эту сладкую и больную комнату она не возвращалась. Черезъ два 4*