--- и смолкли колокола

94 Насилу растолкала мужа — заспался. А народъ галдитъ, въ заслонки, ведра бьетъ и ой, что то неладное поетъ! Вышелъ Митрей изъ хаты, а сваты уже подносятъ ему вино, низко кланяются, благодарятъ за дочку, что съумѣлъ сохранить, въ чести мужу предоставить. Взялъ Митрей стаканъ, а дно отшиблено, вино по подносу разлилось... Потемнѣло въ глазахъ у мужика... — Ну, спасибо тебѣ, дочка любезная! Пошелъ, скрутилъ возжи, смочилъ соленой водой и направился къ Ивановой хатѣ. Нѣтъ краснаго флага на трубѣ, идетъ лишь дымъ черный: это свекруха обѣдъ варитъ. Вышла Марунька на крыльцо. Страшная, блѣдная, заголосила, повалилась въ ноги отцу. Не взвидѣлъ свѣта Божьяго Митрей при видѣ дочери „покрытки“: осрамила она его на всю деревню, на всю округу! Схватилъ онъ дочь виновную, сорвалъ кику тяжелую. Пусть видятъ бабу косматою, непокрытою!.. и другимъ дѣвкамъ острастка будетъ! Долго неслись изъ зепертаго амбара вопли Маруньки, долго тѣшился Митрей надъ Марунькинымъ безчестьемъ. Ушелъ Иванъ на задворки, чтобъ не такъ слышали его ухи жалобныхъ криковъ Марунькиныхъ. Такъ бы взялъ и выхватилъ ее оттуда, пожалѣлъ бы отъ всего сердца, да нельзя. Нельзя, никто не воленъ указать отцу, коли онъ наказываетъ дочь преступную - неразумную. Да и засмѣютъ его, Ивана, что можетъ онъ сносить такое