--- и смолкли колокола

116 ЧАСОВОЙ. Отчего такъ тихо, до жути тихо, въ этомъбольшомъ городѣ въ эту великую ночь? Отчего этотъ гигантъ, раскинувшійся на семи холмахъ, лежитъ мертвымъ, бездыханнымъ трупомъ? Отчего такъ пустынно тамъ, гдѣ еще недавно жизнь била ключемъ? И только голодныя собакй не спятъ и сильно воютъ, нагоняя тоску на часового у порохового погреба Афоньку Шабалу, или какъ его теперь зовутъ: „товарищъ Шабала“. Ходитъ Афонька взадъ-впередъ около склада, стуча по камню тяжелыми „танками11; здоровенная винтовка давитъ ему плечо. Афонька перекладываетъ ее на другое и опять идетъ до угла. Скучно ему. Въ головѣ какъ вѣтромъ что то все выдуло.. И никакихъ путныхъ мыслей. Только языкъ болтаетъ какую то недавно узнанную имъ пѣсню, да и то не знаетъ онъ ей ни начала, ни конца, а лишь какой то клокъ изъ середины. И надоѣла она ему до тошноты. И хочется запѣть что то другое. И запоетъ, а черезъ минуту языкъ опять болтаетъ: Разукрашу тебя какъ картинку, Золотую поставлю кровать.