--- и смолкли колокола

118 — Праздникъ!.. Пасха!— сорвалось у Афоньки,. Еще вотъ такъ весело было ему, малому сопляку Афонькѣ, тогда въ Москвѣ. И всѣмъ тогда было радостно. „Революція"! А какъ колокола то тогда звонили! А народу то, народу! Вся Москва высыпала на улицу, смѣются, плачутъ, всѣ, какъ малые ребятки, всѣ съ красными ленточками. И вдругъ Афонькѣ стало какъ то холодно,, холодно „изнутри". Оторвался съ мѣста, прошелся до угла, воротился, всталъ на вытоптанное мѣсто. А все холодно и какъ то тоскливо. Вродѣ какъ въ дѣтствѣ, перелистывая книжку съ картинками, онъ дошелъ до какой то странной картинки, отъ которой ему стало не весело. На городскихъ колокольняхъ уже трезвонятъ. И такъ радостно переливаются колокола въ умѣлыхъ рукахъ звонарей. И звонко-шумно, какъ малыя дѣти, бѣгутъ мелкіе колокольчики за бархатистыми „большаками". Афонькѣ же отъ этого звона становится все. тяжелѣй и тяжелѣй. Вспомнилась другая Пасхальная ночь. Такъ же гудѣли колокола на московскихъ, церквахъ, выли собаки, такъ же носились и даже больше автомобили по улицамъ города, а онъ и его товарищи въ ту ночь работали отъ „чрезвычайки". Ухъ, страшно подумать, сколько народу вывезли туда, въ Петровскій паркъ! Всякіе — молодые, старые, военные, штатскіе;.