Книга Іюнь : разсказы

— 11 пальцами по худенькимъ ребрышкамъ, щекотала и хохотала и приговаривала: — Чаво не спишь? Чаво такого не спишь? Катя задыхалась, визжгл?, отбивалась, но сильныя руки держали ее, перебирали, поворачивали. — Пусти! Я умру-у. Пусти... Сердце колотилось, дыханіе перехватывало, все тѣло кричало, билось и корчилось И вдругъ, увидѣвъ ощеренные зубы Варвары, ея побѣлѣвшіе глаза, поняла, что та не шутитъ, и не играетъ, а мучаетъ, убиваетъ и остановиться не можетъ. — Гриша! Гриша! — отчаяннымъ воплемъ закричала она. И тотчасъ Варвара отпустила ее. Въ дверяхъ стоялъГриша. —Пошла вонъ, дура. Что ты, съ ума сошла? — Что ужъ и поиграть нельзя... — вяло протянула Варвара и вся словно опустилась — лицо, руки — и, пошатываясь, пошла изъ комнаты. — Гриша! Гриша! — опять закричала Катя. Она сама не понимала, отчего кричитъ. Какой то клубокъ давилъ горло и заставлялъ кричать съ визгомъ, съ хрипомъ все эго послѣднее слово: — Гриша! И, визжа и дергая ногами, потянулась къ нему, ища защиты, обняла за шею и, прижавшись лицомъ къ его щекѣ, все повторяла: —■ Гриша, Гриша! Онъ усадилъ ее на диванъ, всталъ рядомъ на колѣни, тихонько гладилъ плечи въ ситцевомъ халатикѣ. Она взглянула ему въ лицо, увидѣла смущенные, растерянные глаза, и заплакала еще сильнѣе — Ты добрый, Гриша. Ты добрый. Гриша повернулъ голову, ко обнимавшую его тоненькую сгибѣ у локтя. Катя притихла. Странное тепло Гришиныхъ губъ... и, найдя губами эту крѣпруку, робко поцѣловалъ на