Книга Іюнь : разсказы

— 165 Я внѣ себя отъ волненія. Кирпичевъ меня утѣшаетъ, хотя самъ изстрадался — худѣетъ, блѣднѣетъ, ничего не ѣстъ. Молчитъ о чувствѣ своемъ, но догадаться не трудно. Но съ нимъ такъ легко говорится, пріятно, интеллигентно. А съ Сергѣемъ Ивановичемъ такъ, либо ругаюсь, либо молчу, какъ какая нибудь Юдифь оъ головой Олоферна. Кирпичевъ довелъ меня до дому. Пришла, жду, жду. Сергѣй Ивановичъ явился только черезъ часъ. — Гдѣ вы были? — Такъ, немножко прошелся. А самъ отворачивается. Навѣрное, шагалъ какъ идіотъ и обдумывалъ планъ самоубійства. Я не перевариваю ревности. Я собралась съ духомъ и сказала ему прямо: — Сергѣй Ивановичъ, я вамъ должна одно сказать: во-первыхъ... А онъ какъ заоретъ: — Если одно, такъ и говорите одно, а не заводите, во-первыхъ, да въ-четвертыхъ, да въ десятыхъ, на всю ночь. А я, говоритъ, вамъ прямо скажу — все это мнѣ надоѣло и я завтра же съѣзжаю. А сейчасъ прошу дать мнѣ выспаться И завалился. Слышу храпъ. Притворяется нарочно, будто спитъ. Всю ночь притворялся. ' утромъ притворился, будто выспался, уложилъ чемода ь и ушелъ. Я знаю, что отъ ревности человѣкъ на все готовъ, но, чтобы при этомъ еще такъ не владѣть собою .. Не знаю, что еще меня ждетъ. Кирпичевъ поклялся защитить меня отъ безумца. * * * Что разсказывалъ Сергѣй Ивановичъ. — Итакъ, значитъ, пошли мы въ ресторанъ. Взяли съ собой собаченку. Умолялъ не брать — нѣтъ, взбѣле-