Книга Іюнь : разсказы

— 189 Ноги болятъ, колѣни дрожатъ. Опуститься бы совсѣмъ на полъ — нельзя. Такъ узко, что только ноги поставить. Вѣтеръ воетъ, лошадь пугается, уцѣпиться незачто. Рѣшила — доѣду какъ нибудь до монастыря, тамъ попрошу лошадь подержать и переверну подушку внизъ кожей, можетъ быть, если не такъ скользко, такъ и усидѣть можно. Стало темнѣть. Вижу, наконецъ, колокольня бѣлѣетъ. Монастырекъ самъ въ сторонѣ, но около дороги устроили монахи колодецъ сь крестомъ на крышѣ и иконкой. У колодца всегда монашекъ сидитъ и собираетъ съ проѣзжихъ на книжку. Старенькій, рваненькій монашекъ. Помѣщичьи няньки имъ дѣтей пугали. — Вотъ не будешь спать, отнесу тебя къ попику рваному, онъ тебя заставитъ въ колодцѣ колесо крутить, такъ будешь знать! Старенькій, но лошадь подержать, конечно, сможетъ. Подъѣзжаю къ колодцу, остановилась. Нѣтъ. Не выходитъ попикъ рваный со св ей книжечкой. Пождала. Позвала. Никого. Это ужъ прямо чудо! Точно вымеръ весь бѣлый свѣтъ. И опять стала лошадь голову поворачивать и чувствую, что она боится. Чтобы подбодрить ее, закричала басомъ: — Но-о! Балуй! И сама испугалась. Испугалась, что дикая ночь наступаетъ и нигдѣ ни живой души, что вѣтеръ воетъ и одна я въ цѣломъ мірѣ, и сижу на черномъ эшафотѣ и кричу басомъ. И вотъ рѣшилась. Встала, зацѣпила вожжи за колонку колодца и пошла въ монастырь.